Современный русский язык. Лексика. Фразеология. Морфология

Для того чтобы метафора, метонимия, синекдоха попадали в цель, оказывались в тексте на месте, были оправданными, нужно хорошо знать смысл слова, соблюдать "правила" употребления его в переносном значении. Так, авторы метафор должны помнить, что это переносное значение говорит о сходстве того, что называют, с тем, с помощью чего называют. Значит, в "правильной" метафоре должен содержаться признак, которым обладает предмет (понятие), давший свое имя обозначаемому.

Между тем, это правило соблюдается не всегда. И особенно грешат этим журналисты. Нередко образ, использованный для метафорического обозначения предмета, явления и т.д., не вызывает ассоциаций с изображаемым, а значит, остается неясным, в чем же сходен предмет, признак, данное явление и т.д. с тем, чьим "именем" он назван. Например: "А жребий сложился так, что Тильдуму вообще пришлось завершить лыжную корриду" (Сов. сп. 1972. 5 февр.). Как известно, коррида – это бой быков, т.е. сражение на большой арене пеших и конных бойцов с доведенными до ярости быками" (Словарь иностранных слов. 7е изд. М., 1979). Но что же общего между таким боем и лыжной гонкой? Совершенно неясно. Коррида, видимо, понравилась, она стала встречаться еще и еще, но не стала точнее: "В субботу я пришел на "корриду". Так называют в Ворошиловграде стадион "Авангард", где берут в команду любого желающего". Приведя это более чем странное обозначение – коррида – стадион (!), где играет тот, кто хочет, – журналист "Комсомольской правды" не выразил удивления по поводу этой странности. Более того, дальше он сам употребил это слово: "Через "корриду" прошли все мастера ворошиловградского футбола". А вот заголовок –. "Болгарская коррида". Он был предпослан материалу, рассказывавшему о чемпионате мира по тяжелой атлетике в одном болгарском городе (Сов. сп. 1987. 11 сент.). И здесь нельзя усмотреть сходство между боем тореодоров с быком, которого они, доводя до ярости красной мулетой, поражают специальным копьем (бандерильей). Не более ясны и мотивы переносного использования слова перекресток (его единственное традиционное значение – 'место пересечения дорог, улиц') в сочетаниях "шахматный перекресток" (самое частое), "футбольные перекрестки", "осенние перекрестки". Так нередко почему-то именуются заголовками в газете новости шахматного спорта, причем, как правило, речь идет к тому же о спортивных встречах, происходящих в разных странах, разных городах.

Иногда несовпадение словесного (метафорического) образа с изображаемым вызвано тем, что объективные признаки их в контексте противоречат друг другу. Например: "Ни алюминий, ни бетон, ни пластмассы, не говоря уже о лесоматериалах, стекле, бумаге и картоне, не обладают таким калейдоскопом важнейших качеств, как сталь" (Моск. пр. 1967. 17 нояб.). Сталь – символ прочности (недаром о твердом, непреклонном, огромной выдержки человеке говорят, что у него "стальной характер", "стальные нервы"). Калейдоскоп – трубка со вставленными в нее под углом друг к другу зеркальными стеклами и положенными между ними цветными стеклышками, частичками цветной бумаги и т.д., которые отражаются в зеркалах и создают разнообразные узоры, изменяющиеся уже при легком поворачивании трубки. Следовательно, метафора калейдоскоп говорит о быстрой смене, неустойчивости, непостоянстве состава чего-либо, о быстром изменении чего-то (ср. "калейдоскоп лиц", "калейдоскоп событий") и поэтому не может быть оправдана по отношению к качествам, свойствам стали. Противоречит представлению о караване распространенное в газете использование метафоры караван по отношению к растянувшейся группе соревнующихся гонщиков (велосипедистов, лыжников, биатлонистов и т.п.), поскольку движение животных, составляющих караван, представляется как достаточно медленное (недаром же Пушкин написал: "Гусей крикливых караван тянулся к югу"). Поэтому неудачны примеры типа: "На первом этапе в нашей команде стартовал А. Петров – спортсмен быстрый, смелый и азартный. Караван гонщиков он возглавил с первых же метров дистанции..."

Часты случаи, когда создатели метафор считают возможным пренебречь (ради свежести, оригинальности нового названия) существенным признаком того значения, на основе которого создана метафора, строя ее на признаке малозначительном. Примером таких неоправданных метафор может служить употребление слов дуэт, трио, квартет по отношению к двум, трем, четырем неодушевленным предметам, не связанным никаким общим действием и потому не могущим вызвать образ единого ансамбля. Еще хуже, когда дуэт, трио, квартет (и под.) используются по отношению к двум, трем, четырем спортсменам или командам-соперницам. Ср.: "На льду – квартет [заголовок]. Победив команду США со счетом 2:1, советские хоккеисты заняли первое место в круговом турнире и вышли в полуфинал Кубка Канады... Определились и другие полуфиналисты. Кроме сборных СССР и США борьбу продолжат канадцы, выигравшие со счетом 7:2 у чехословацких хоккеистов, а также шведы" (Комс. пр. 1984. 11 сент.). Это уже иллюстрация того случая, когда признаки обозначаемого (спортсмены-соперники) противоречат признакам обозначающего (единый, действующий согласованно ансамбль). Та же ошибка и в употреблении метафоры трио применительно к шахматистам (которые всегда борются за единоличное первенство): "Но уже сейчас все трио лауреатов можно поздравить с выполнением программы-минимума. Они вместе с занявшими следующие места А. Соколовым и Ю. Балашовым... получили право включиться в борьбу за звание чемпионов мира" (Ог. 1985. № 15) (трио в тексте – шахматисты, занявшие 1, 2 и 3-е места). Любят журналисты и метафору симфония: "Хоккейная симфония. Исполнитель – большой квартет" (Изв. 1967. 25 марта); "И как мастерски, артистически непринужденно он исполнил этот труднейший аккорд своей небольшой футбольной симфонии" (Сов. сп. 1972. 10 марта). Но симфония – это большое музыкальное произведение для оркестра, которое никак квартетом исполняться не может, тем более не может быть небольшой симфонии, которую исполняет один человек. И еще одна "симфония": "Накормив клестиху, заботливый глава семейства усаживается на макушку дерева и давай выводить симфонию зимнего леса..." (Моск. пр. 1988. 11 февр.). Общее у традиционной симфонии с симфонией, "выводимой" (!) клестом, лишь в том, что и там и здесь звуки... Новое метафорическое увлечение – посеянный: "Львовянка Лариса Савченко, посеянная в таблице под третьим номером, выиграла у Барбары Геркен (США)..." (Комс. пр. 1987. 14 фев.); "Посеянной под первым номером Граф потребовалось 55 минут для очередного успеха" (Комс. пр. 1989. 11 апр.); "Минчанка Наталья Зверева, "посеянная" под первым номером, в первом круге международного турнира выиграла у Комми Мак-Трегор из США..." (Комс. пр. 1989. 26 окт.). И здесь мотивировка (зерно "помещают" в почву – фамилию помещают в такое-то место табло) ничтожна.

Подобные неудачи можно встретить и у хороших поэтов. Так, желание показать, что при ветре паруса прогибаются в сторону, противоположную той, откуда дует ветер, привело к следующему: "И только в пенье впалых парусов еще вздыхает память о лесах" (Матв.). Впалый – ввалившийся. Впалость вызывается изнурительной болезнью или старостью, она связана с не вполне нормальной худобой. То есть впалость обычно свидетельство нездоровья, некоторой изможденности, а значит, физической слабости. Натянувшиеся же от ветра, поющие паруса упруги; корабль под наполнившимися ветром парусами энергично движется вперед, что явно противоречит возможностям предмета, характеризуемого как имеющего что-то "впалое".

До сих пор говорилось о метафорах, в которых в той или иной степени нарушается идея сходства. Можно указать еще и на такие случаи, когда метафора остается для большинства читающих непонятной (а значит, неясно сходство, не воспринимается образ), так как она представляет собой употребление необщенародного слова, особенно узкоспециального или узкообластного, узкоместного, а также слова сугубо книжного или устаревшего. Вот несколько примеров из романа М.А. Шолохова "Тихий Дон": "Вновь, потрагивая сибирьковую бороду, тянул делегат 44 полка..."; "Необычная для начала весны раскохалась теплынь"; "А на севере за станицей шафранный разлив песков, чахлая посадка сосняка, ендовы, залитые розовой, от красноглинной почвы, водой". В известной песне "По долинам и по взгорьям", написанной на стихи Парфенова, есть куплет, в котором первоначально было узкообластное (во всяком случае, в то время) слово отава: "Этих дней не смолкнет слава, не померкнет никогда. Партизанские отавы занимали города". Малопонятную метафору отава (прямое значение этого слова – 'трава, выросшая в том же году на месте скошенной') народ впоследствии заменил общепонятным словом "отряды". А ниже – иллюстрации метафорического использования сугубо книжного (апокалипсис) и устарелого (кринолин) слов: "Однако такой взгляд чаще отыскивает кровавые драмы, насильственные смерти, трагические противостояния, словом, некий апокалипсис общей американской родословной"; "Дом был окружен кринолином веранд"*. Вряд ли понятен многим читателям и заголовок "Алгоритм катастроф" (Комс. пр. 1989. 12 нояб.).

Имея в виду качество нетрадиционного метафорического, метонимического и т.д. применения слова, нужно помнить, что используемый образ содержит, как правило, оценку или поэтизирует обозначаемое. Поэтому отношение к предмету речи, каким он предстает в контексте, не должно противоречить оценке или тому поэтизирующему его признаку, которые содержат слова в переносном значении. С этой точки зрения явно неудачны следующие метафоры: "Дуэт "Агнессы" и "Вэнди" (Комс. пр. 1968.12 сент.); "Следующей испытывалась бомба-первенец Ливерморской лаборатории, созданная под руководством Эдварда Теллера" (Сов. Рос. 1987. 21 окт.). В первом примере метафорой дуэт, призванной оценивать слаженность, гармоничность действий двух лиц, в тексте характеризуется появление двух тайфунов, вызвавших на северо-востоке нашей страны ураган, принесший значительные разрушения, большой материальный ущерб. Во втором – слово первенец, которое называет первого родившегося в семье ребенка (а рождение первенца – радость для семьи), использовано применительно к тому, с чем связываются кошмары XX века. Ясно, что обе эти метафоры абсолютно неуместны. И еще пример. Под заголовком "Снарядами – по городу" газета (Комс. пр. 1989. 26 сент.) сообщила, что неподалеку от города Юрга в воинской части загорелся ацетон на складе боеприпасов. Начали взрываться и разлетаться снаряды, причем взрывная волна раскидывала и неразорвавшиеся снаряды. И дальше в тексте; "Тяжелые болванки падали на убранные поля, врезались в золото лесов, ломали стены и крыши зданий..." и в этом контексте неуместна использованная метафора, которая своим поэтизирующим характером как будто призывает любоваться природой тогда, когда вокруг рушатся дома.

Ошибка в использовании слов в переносном значении может состоять и в том, что "правильные" сами по себе метафоры, метонимии, синекдохи попадают в несвойственные им сочетания, т.е. происходит нарушение ассоциативной цепочки. Например: "Мы сразу пытаемся найти в человеке то зерно самоуважения, на которое можно опереться" (Сов. Рос. 1989.24 окт.). Из зерна может что-то "вырасти", "пробиться", "проклюнуться", "прорасти", но "опереться" на зерно нельзя. "Но, отказываясь в эпилоге ленты от иронии и заменяя ее патетикой, режиссер впрямую свидетельствует: если молекула шестидесятых запала в душу одного человека, и еще одного, и еще десяти, значит, не все потеряно" (Сов. эк. 1986. № 2). Но годы не имеют молекул, и молекулы не могут ни "падать", ни "западать". "...Вышедшая вслед за ней на ковер Е. Давыдова настолько гармонично вписала такие волнующие аккорды в музыку фантастически сложных движений, что судьи единодушно остановились на оценке 10 баллов!" (Пр. 1980. 24 июля). "Вписала аккорды в музыку... движений..." "Аккорды" не вписывают (при исполнении), их "берут". И если аккорды вписывают "в музыку", то из чего состояла до "вписания" музыка? Это, как и следующее употребление, – метафорическая каша. "Премьера балета А. Аренского "Египетские ночи" щедрым аккордом вписалась в сюиту новогодних подарков..." (Лен. пр. 1989. 13 янв.). И здесь "аккорды", которые "вписываются", но уже в "сюиту подарков". Количество примеров можно было бы увеличить, но уже, очевидно, ясно, что лишь намеренное подчеркивание логически не сочетающихся слов, преследующее цель создания комического эффекта, может быть в тексте оправдано. При отсутствии такой задачи подобные сочетания воспринимаются как ошибки, свидетельствуют о языковой глухоте.

Наконец, неудачным переносное употребление слов может оказаться и в том случае, если в тексте возникает двусмысленность, возможность неоднозначного понимания, которая автором не предполагалась. Например: "Кому улыбнулся лед" (Комс. пр. 1981. 8 фев.). Одно из традиционных значений слова улыбнуться – 'не достаться кому-либо; не осуществиться'. Поэтому заголовок можно прочитать так: кому-то не удалось потренироваться, покататься или выступить на льду. Автор же хотел сказать о тех, кто выступил удачно. Еще пример: "И когда на "круглом столе" выступил товарищ из ВКШ, все и всем стало ясно" (Комс. пр. 1987. 11 дек.). Конечно, мало кто серьезно представит себе товарища из ВКШ, произнесшего речь на столе. Но этот смысл благодаря сочетанию с предлогом "на" все-таки возникает в сознании, вызывая ненужную автору текста улыбку. Не очень удачен поэтому и заголовок "Дружба-84" финиширует" (Пр. 1984.9 июля), где, хотя и есть кавычки, а также разбивающая сочетание слов цифра, слишком близко стоят слова дружба и финиширует.

Итак, метафоры, метонимии, синекдохи – неисчерпаемый источник яркой, эмоциональной речи. Но использование многозначных слов, создание новых метафор требуют от пишущих внимания, уважения к слову и неустанного повышения своей речевой культуры.