Современный русский язык. Лексика. Фразеология. Морфология

В статье "Русская литература в 1844 году" В.Г. Белинский писал: "Первое и главное достоинство всякого стиха составляет строгая точность выражения, требующая, чтобы всякое слово необходимо попадало в стих и стояло на своем месте, так чтоб его никаким другим заменить было невозможно, чтобы эпитет был верен и определителен. Только точность выражения делает истинным представляемый поэтом предмет, так что мы как будто видим перед собою этот предмет". А вот что сказал Чехов по поводу языка драматических произведений: "Каждая рожа должна быть характером и говорить своим языком". В этих высказываниях заключена важная мысль, что уровень литературного мастерства, а значит, точность, правдивость того, о чем повествует автор, теснейшим образом связаны с точностью речи. Быть точным в речи – такую возможность предоставляет пишущему (говорящему) богатство русских синонимов.

Следовательно, одна из существенных функций синонимов – служить средством наиболее точного обозначения предмета речи, будь то лицо, предмет, явление или отношение к кому-то или к чему-то. Произведения мастеров слова – писателей, поэтов, журналистов – дают множество примеров точного выбора слова. Хрестоматийный пример: "Я памятник себе воздвиг нерукотворный", – написал Пушкин. Воздвиг, а не создал, построил, возвел и т.д., ибо, судя уже по содержанию стихотворения и его стилистическому тону, более всего подходит именно высокое воздвиг, и не просто высокое, но и указывающее на величие и монументальность созданного. Говоря о фигуре, сложении Анны Карениной, Л. Толстой выбрал эпитет полная ("Она вышла быстрой походкой, так странно легко носившею ее довольно полное тело"; "Анна была не в лиловом, как того непременно хотела Кити, а в черном, низко срезанном бархатном платье, открывающем ее точеные, как старой слоновой кости, полные плечи и грудь..."; "Ее полные руки были прелестны" и т.д.). Полный – это умеренно, приятно толстый. Полнота лишь подчеркивает женственность Анны Карениной. А вот как сказано о другом женском персонаже того же романа – княгине Мягкой: "Ах, пожалуйста, не будем говорить про Нильсон! Про нее нельзя сказать ничего нового, – сказала толстая, красная, без бровей и шиньона, белокурая дама в старом шелковом платье... известная своей простотой, грубостью обращения и прозванная enfant terrible". Естественность и простота без каких-либо прикрас отличают эту уже немолодую, лишенную внешней привлекательности женщину, и Толстой выбирает точное, тоже "без прикрас", слово толстая. Швейцар же Бетси Тверской определен автором как тучный. Все утра он проводил, неподвижно сидя на стуле и читая "для назидания прохожих" газеты, и поэтому был действительно даже не толст, а именно тучен. В тексте уже упоминавшейся беседы писателя Г. Бакланова с критиком Ф. Медведевым читаем: "Кажется, к счастью, выдохся наконец этот безразмерный, не один год тянувшийся сериал "Следствие ведут Знатоки". Где они только не копались, эти сильно постаревшие Знатоки: и на свалке, и бог знает где! Единственно, куда не заглянули, так это в человеческую душу, не коснулись тех подлинных проблем, которыми жила страна, жил и живет народ. А язык, язык персонажей? Это не язык, это, по определению Булата Окуджавы, "текст слов". И вот такое с воспитательными, что ли, целями (только вот вопрос: кого и как это воспитывает?) передавалось на всю страну, чтобы смотрели и слушали всенародно, тратили на это вечера... Впрочем, может быть, я поспешил, говоря в прошедшем времени? Может быть, испекается новая серия?" Очень хорошо, отчетливо выразил писатель удачно найденными (выбранными) словами свое отношение к названной детективной серии: выдохся, безразмерный, копались, испекается. Лишь одно слово вызывает здесь возражение – коснулись. Словарь Ушакова говорит об этом значении следующее: 'при обсуждении чего-нибудь затронуть (какую-нибудь тему), упомянуть между прочим о чем-нибудь'. Упомянуть между прочим! (Это переносное значение слова коснуться есть, кстати сказать, прозрачная метафора от прямого 'дотронуться до кого-, чего-нибудь, притронуться к кому-, чему-нибудь', т.е. тронуть слегка). Поэтому нельзя сказать "не коснулись подлинных проблем", тем более что речь шла о проблемах, важных для всей страны. Проблемы можно "ставить", "разрешать", "разрабатывать", "решать", в проблеме можно "разбираться", над ней можно "думать", "размышлять" и т.д. Конечно, Г. Бакланов имел в виду серьезное отношение к проблемам, которыми жила страна, а не упоминание о них "между прочим"... Не от многочисленных ли газетных "прикоснуться к чужой беде", "прикоснуться к судьбе", "прикоснуться к истории" и под. идет неточность выбора им слова? Понятно, очевидно, что и затронуть (затронуты) в первом из адресованных Г. Бакланову в той беседе вопросов тоже контекстно неудачно: "Почему, если помнить о долге художника перед обществом, наряду со значительными произведениями литературы, в которых затронуты серьезные вопросы времени, печатается столько поверхностных поделок?" ("значительные произведения", где "вопросы времени", и –затронуть).

Ошибка в употреблении порождается нередко модой на какое-то полюбившееся слово. Так, длительное время сохраняется* в газете мода на уникальный. Несмотря на то что уникальный – это 'единственный в своем роде, неповторимый', его употребляют часто в текстах, где или нет никакого свидетельства неповторимости того, о чем идет речь, или, что еще хуже, описываемое единственным в своем роде вовсе не является. Ср., например: "Месторождение, на базе которого построен завод, уникально по содержанию сероводорода... В мире есть лишь два подобных месторождения. Наше – третье" (Комс. пр. 1987. 4 янв.); "Сам Нузгаров придумывает и готовит уникальные трюки, которыми сегодня насыщен номер. Есть среди них и традиционные, исполняемые и другими джигитами арены" (Моск. пр. 1986. 12 июля). Последний пример, где уникальный означает даже не 'редкий' (как в первом примере), а 'сложный', ярко демонстрирует не только желание не отстать от моды, но и абсолютное незнание истинного смысла слова. Если уникальный относится к числу тех слов, мода на которые связана с их явно иноязычным происхождением (звучат учено, необычно и т.д.), то пристрастие к словам типа враз объясняется, можно сказать, противоположной причиной – стремлением говорить "народным языком". Такие слова нередко попадают в контекст, совершенно не соответствующий этой "народности". Например, сочетание по осени (с просторечным в этом значении предлогом по) вместо литературного осенью ("А теперь по осени уже рижане будут ждать на турнир команду, представляющую эту фирму") находим к контексте, где этому по осени предшествует "спонсор": "Молодцы ее [рижской команды "Динамо"] спонсоры – рабочие объединения "Латвбытхим" (Комс. пр. 1989. 3 мая). Ни "спонсору", ни аббревиатуре, называющей современное промышленное предприятие, ни причастию ("представляющий"), которое является средством литературной речи, просторечное по осени стилистически не соответствует.

Синонимы могут играть роль усилительных или усилительно-уточняющих средств. Эта роль проявляется в тех случаях, когда автор использует подряд несколько синонимов, как бы ища среди них наиболее точный в каком-то отношении, или внушая читателю важность того, о чем он говорит, или рисуя многообразное или многократное проявление какого-либо признака, действия и т.д. Например: "Гейне пленил, очаровал, заворожил впечатлительное жадное сердце шестнадцатилетнего юноши" (Купр.); "Ей каждый день нужно было очаровывать, пленять, сводить с ума" (Ч.). Усилительную роль выполняют синонимы в следующем примере. В пьесе М. Булгакова "Дни Турбиных" один из персонажей – Лариосик – объясняется в любви своей кузине Елене Васильевне. В ответ на это Елена говорит, что у нее роман с другим человеком, а Лариосику она будет другом. И вот реакция Лариосика: "Читал, читал в романах... Как "другом буду"– значит, кончено, крышка! Конец!"

Синонимы могут служить средством, разнообразящим речь. Например: "Он желчно подчеркивает промахи Николая Николаевича и обрывает его на каждом шагу. Но в студенте такая бездна молодой, неисчерпаемой доброты, что он, по-видимому, совершенно не обижается. В своих ошибках он извиняется с трогательной готовностью" (Купр.); "По дороге то и дело встречались ручьи, поющие одну и ту же песню воды. Попадались и лужи" (Ю.Каз.). Никакого сколько-нибудь ощутимого смыслового различия между синонимами промах и ошибка, встречаться и попадаться нет. Эти разные по звучанию слова используются в приведенных отрывках, очевидно, просто во избежание повторения.

Преодолеть словесное однообразие помогают не только синонимы языковые, общенародные, т.е. те слова, которые осознаются большинством говорящих как синонимы еще до обращения к конкретному тексту. Этой же цели служат и авторские, или контекстуальные, синонимы. Так, в романе И. Ильфа и Е. Петрова вместо глаголов говорения часто выступают глаголы других тематических групп (нередко метафорически использованные): "Унес, унес, – куковала вдова"; "Это мой стул, – заклекотал предводитель"; "Барин! – страстно замычал Тихон"; "Вы думаете? – встревожился Кислярский"; "Подождите, подождите, – заволновался вдруг Изнуренков"; "В красном уголке есть стул, – обиделся Альхен"; "А? Киса, – резвился Остап, – соглашайтесь на 30%" и т.д. По наблюдениям А.И. Ефимова, в сатире Салтыкова-Щедрина слово проговорил имеет более 30 синонимов, из которых большую часть, судя по приведенным примерам, составляют синонимы авторские: брякнул, буркнул, бухнул, воскликнул, залаял, хлопнул, рявкнул, заикнулся и др.Конечно, эти и подобные им контекстуальные синонимы выполняют не только функцию замещения, не только лишь помогают избежать надоедливых повторений. Они указывают одновременно на манеру говорить (куковала, заклекотал, замычал), на чувство, состояние, отношение к чему-то или кому-то (заволновался, встревожился, резвился, обиделся) и т.д., а тем самым, следовательно, позволяют и лаконично индивидуально охарактеризовать данное лицо.

Говоря о синонимах как замещающих средствах, нужно вместе с тем подчеркнуть, что замещение должно быть целесообразным. "Нельзя править текст автоматически, чередуя телевидение с голубым экраном, битву с баталией, а Пушкина – с автором "Евгения Онегина"... Чередовать "для разнообразия", не вникая в смысловые, стилистические и иные различия между словами ряда, неразумно"*. Бездумное чередование ради чередования часто приводит к тому, что замещающее средство заштамповывается и однообразность речи, с которой боролись, выступает снова, хотя и в новом обличье. Это с иронией подметил писатель и журналист Л. Лиходеев по отношению к слову довестись, которое одно время почти вытеснило собой другие наименования соответствующего действия: "Выражаясь словами путешественников, мне как-то довелось побывать в одном шахтерском поселке" ("Дикарь"). Таким излюбленным словом многих современных рецензий стало слово узнаваемый. Ср., например: "Но вот замелькал на экранах – то в эпизодах, то на вторых ролях – этот остроугольный, улыбчивый, едковато-умный и узнаваемый персонаж и скоро получил полное право именоваться социальным героем" (Сов. эк. 1987. № 9); "Взрослые тут жалки. Но не спешите к авторам с упреками. Взрослые тут узнаваемы" (Сов. эк. 1987. № 19); "То, что происходит с нашими героями, не складывается в единый сюжет, это скорее отдельно, никак не связанные слагаемые их существования. Слагаемые сами по себе понятные, во многом узнаваемые" (Сов. эк. 1987. № 20). Можно добавить, что из периодики это прилипчивое слово пробирается и в другие издания. В вышедшей в 1989 году книге актера М. Козакова "Фрагменты"читаем: "Узнаваемо, социально точно играли Е. Копелян и З. Шарко"; "Им в этом спектакле создавался очень узнаваемый образ молодого фанатика 50-х – начала 60-х годов"; "... поразительная интонация, которая сцепляла эту абсурдятину, образует очень узнаваемую и очень страшную сцену уничтожения человека" и т.д. и т.п. Но появление новых штампов – это еще полбеды. Хуже другое, когда желание во что бы то ни стало разнообразить средства выражения приводит к ошибке в использовании, ошибке, которая, как это уже ясно, сразу размножается, или, выражаясь газетно, "тиражируется". В одних случаях замена ошибочна потому, что замещающее слово вообще несинонимично замещаемому. Это высветить и откровение, представляющие собой паронимы, а не синонимы к осветить и откровенность, это и вернисаж вместо выставка, климатический вместо погодный, ностальгия вместо тоска, эпицентр вместо центр и т.д. В других случаях замещающее слово, будучи в принципе синонимом замещаемого, может тем не менее оказаться неподходящим из-за добавочного по сравнению с замещаемым оттенка значения (см. выше возвести в сопоставлении с построить), оно может не подходить по стилевым особенностям (как просторечные враз, по весне, по осени, крепко в значении 'очень', как пошить в значении 'сшить', как высокие грядущий, свершение, наречь – см. о них ниже), оно может быть неудачным из-за выражаемой им оценки или потому, что традиционно не употребляются по отношению к данному классу предметов. Последнее можно проиллюстрировать словом зависнуть. Этот авиационный термин, означающий 'задержаться над чем-либо, находясь в полете' и имеющий в виду положение, состояние летательных аппаратов, стал под пером журналистов (а потом проник и в устную речь) неоправданно широко подменять собой общеупотребительное слово повиснуть. В газете его можно встретить не только по отношению к человеку, но даже и к неспособному двигаться предмету и абстрактному понятию: "В кабинете зависла пауза" (Комс. пр. 1987. 5 апр.).

Синонимы могут быть использованы и как эвфемистическое средство, т.е. как средство намеренно неточного, завуалированного обозначения действия, предмета, лица и т.д. Так, суеверная боязнь прямого называния породила некогда такие эвфемистические обозначения, как хозяин (о медведе; кстати, слово медведь тоже давнишний эвфемизм, совершенно вытеснивший прямое название этого животного), серый (о волке), косой (о зайце) и др. Не желая огорчить, вообще вызвать отрицательную реакцию, мы говорим нередко "Вы пополнели" (а не более точно потолстели), "он недалек" (вместо глуп), "начальство задерживается" (вместо опаздывает). Ср. также: "Спроси его, взял он у Есипаки голенища?"– поручик опять убедился в своей неопытности и малодушии, потому что из какого-то стыдливого и деликатного чувства не мог выговорить настоящее слово "украл" (Купр.). Отказ от точного наименования каким-то лицом поступка, действия может быть продиктован пониманием неблаговидности этого поступка, действия. Ср.: "Также немыслима картина "Осенние сны" без образа Микиты – говорливого и, как может показаться, безобидного старикана, на чьей совести не один, видимо, донос. Он, правда, предпочитает называть их "сигналами" и не любит распространяться о том, к каким последствиям в свое время эти "сигналы" приводили" (Сов. эк. 1987. № 20).

Используются синонимы и как средство создания комического и сатирического эффекта. Такова, например, роль синонимов в отрывке из фельетона Б. Егорова "Кровавая Мэри": "Саушкина пилили, пропесочивали, продергивали, протаскивали, протягивали, наждачили. Кроме того, с него снимали стружку". Или: "Но кого-нибудь из МТС ты знаешь?"– "Никого не знаю". – "Может быть, ты скажешь, что и МТС здесь нету?"– "Нету!"– "Как нету? Ты что туг гундосишь? – закричал представитель Трактороцентра, в волнении переходя на язык самодеятельного театра. – Ведь давеча, нонеча, анадысь мы им телеграммы посылали!" (И. и П.).

Различают два основных способа использования синонимов – скрытый и открытый. При скрытом способе читатель (слушатель), как правило, способа не видит, не ощущает, поскольку получает уже выбранное по тем или иным соображениям слово; подчас, а вернее, обычно* он не осознает даже, что данный предмет, данное лицо (его поступок, черта характера, особенность внешности и т.д.) могут быть названы как-то иначе. Так, знакомя читателя с княгиней Волконской, Л. Толстой употребляет по отношению к ней слово хорошенькая ("Всем было весело смотреть на эту полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение"), и это определение (впоследствии не раз повторявшееся) кажется настолько точным, что не возникает и мысли о возможности каких-то других определений из членов того синонимического ряда, куда входит слово хорошенький, точнее, не возникает представления об этом ряде.

При открытом способе в легко "обозреваемой" или непосредственной близости употребляется несколько синонимов, благодаря чему свойства и особенности их, а значит, мотивы выбора именно данных слов по отношению к данным предметам, лицам и т.д. и тем самым особенности, характерные черты самих лиц, предметов и т.д. оказываются в той или иной степени ясными.

Существует несколько вариантов открытого способа использования синонимов. Так, два (или более) синонима (употребленные в пределах небольшой части текста) могут относиться к речи разных (по социальной принадлежности, культурному уровню, жизненному опыту, душевному состоянию и т.д.) героев, высказывающихся на одну и ту же тему, по одному и тому же поводу; они могут встречаться в речи одного персонажа, когда он говорит об одном и том же предмете, но в разное время (будучи в разном душевном состоянии или подходя почему-либо с не совсем совпадающими мерками к оценке этого предмета и т.д.); они могут принадлежать речи автора, когда он по-разному называет сходную черту характера нескольких персонажей, их внешность, одни и те же, казалось, действия. Они могут относиться к одной и той же ситуации в разные моменты ее развития и т.д. В этих случаях стоящие близко друг к другу синонимы указывают на то или иное же, казалось, действия. Они могут относиться к одной и той же ситуации в разные моменты ее развития и т.д. В этих случаях стоящие близко друг к другу синонимы указывают на то или иное различие между изображаемыми лицами, раскрывают разное отношение автора к действующим лицам, свидетельствуют об изменении в состоянии героя, в его оценках чего-либо и т.д. Ср., например, у М.А. Шолохова: "Девушка оглядела его озорными неспокойными глазами. "Вы здешний!"– "Тутошний" (Шолохов М.А. Тихий Дон). Учившаяся в гимназии Лиза Мохова не может сказать тутошний, тогда как для речи простого казака Митьки Коршунова просторечное тутошний вполне естественно. А в следующем примере экспрессивно-просторечное башка и литературное голова свидетельствуют не о разном культурном уровне говорящих, а о разных их состояниях и еще больше о различной оценке предмета речи: "Ты у меня изволь выкинуть из башки эту дурь!"– "В моей голове никакой дури, папа, нет" (Е.И. Чириков). Отец недоволен решением, точкой зрения сына и раздражен, так как ощущает нежелание сына сдать позиции, и это его раздражение обнаруживается, в частности, в употреблении грубого слова башка. Отпор сына, протест против отцовской оценки проявляется не только в принципиальном несогласии с тем, что видит в нем отец ("нет никакой дури"), но и в том, что он отказывается от словоупотребления отца – от слова башка. Корней Иванович Чуковский, долго и близко знавший художника Репина, написал в воспоминаниях, что Репин был человек очень сложный, что в нем "легко уживались противоречивые качества, и наряду с приступами мучительного неверия в свое дарование, наряду с этой упорной и раз навсегда усвоенной скромностью было в Репине где-то под спудом иное – глубоко затаенное гордое чувство, ибо не мог же он – наедине с собой, так сказать, в тайнике души – не сознавать всей огромности той исторической роли, которая сыграна им в русском национальном искусстве". Эти слова помогают правильно понять смысл и причину того различного впечатления, которое произвело на Чуковского передвижение по выставке Репина и тех, кто шел за ним: "Я помню, в октябре тринадцатого года он, весь какой-то праздничный, торжественный, безмерно счастливый, шествовал – именно шествовал! (словно под музыку!) – по залам Третьяковской галереи, среди своих прославленных картин, а за ним в отдалении шла толпа почитателей...". Ср. также употребление слов нрав и норов* в рецензии артиста И. Смоктуновского на постановку в Большом театре балета "Золотой век": "120 артистов в этом балете – и у каждого характер, своя стать, нрав, а иногда и норов..." (Комс. пр. 1982. 25 нояб.). И еще один пример: "Мать Вальки, маленькая и сварливая тетя Нюра, загремела кастрюлями: "Боже мой, что ты надел? Всю грязь тащите на себя..."– "Это не грязь. Это шинель моего отца... Он в ней воевал". – "Ну и что! Ты-то зачем нацепил?" (Прист.). В этом контексте интересующие нас синонимы принадлежат речи одного персонажа и характеризуют изменение его состояния: использование грубовато-экспрессивного слова нацепить применительно к тому, что только что было названо литературным надеть, свидетельствует об усилившемся раздражении (и стремлении доказать нелепость, неуместность надетой вещи).

Все приведенные примеры иллюстрировали такой прием открытого способа, который называют сопоставительным. Сопоставляемые синонимы в этих примерах отличались оттенком значения (шествовать – идти), стилем (здешний – тутошний), стилем и эмоциональным оттенком (голова – башка; надеть – нацепить), стилем и оттенком значения (нрав – норов), и характер этих отличий определял характер отличий лиц, их действий, поведения, состояния и т.д. Можно сказать поэтому, что при подобном сопоставительном использовании синонимы выполняли функцию слов, точно характеризующих именно данное лицо, данное состояние лица, отношение к чему-то какого-либо персонажа.

Сопоставление синонимов может быть подано таким образом, что характер отличий синонимичных слов оказывается как бы в обратном отношении к ожидаемым особенностям рисуемых с их помощью лиц (предметов). Например: "Представитель [Трактороцентра] остановил первого же колхозника и вступил с ним в беседу. Он хорошо знал деревню по гихловским пьесам для самодеятельного театра и умел поговорить с мужичком. "Здорово, болезный", – сказал он приветливо. "Здравствуйте", – ответил колхозник" (И. и П.). Грамотный, культурный представитель из города использует просторечное слово здорово, ибо, по его мнению, именно это малограмотное приветствие, как и болезный, соответствует лексикону и пониманию крестьянина. А крестьянин-колхозник, малограмотный (в представлении горожанина) "мужичок" неожиданно отвечает литературным здравствуйте. Подобное сопоставительное использование синонимов дает комический эффект. Комический, сатирический эффект может быть достигнут и в том случае, когда в сопоставлении участвуют слова, вне контекста не синонимичные, имеющие существенные отличия в предметном содержании, но в данном конкретном применении обозначающие один и тот же предмет, одно и то же действие и т.д., т.е. становящиеся контекстуальными синонимами. Подобное сопоставление находим, например, в рецензии "Ввиду важности тоста..."Л. Лиходеева, где сатирически сближены стакан (сорокаградусной), жбан ("поднимая свой жбан...") и тара ("И все встают. И опрокидывают в себя содержимое тары...").

Возможно и такое сопоставительное употребление синонимов, когда что-либо сходное в разных предметах, признаках, действиях и т.д. названо синонимами, чьи различия (обычно незначительные) в тексте "гасятся", оказываются совершенно незаметными. Например (в рассказе Ю. Казакова "На охоте"): "Сейчас", – сказал сын и беззвучно полез на чердак. Так же неслышно он передал отцу сначала один рюкзак, потом другой". Слова "так же" указывают на то, что признаки разных действий ("полез" и "передал"), названные разными словами – беззвучно и неслышно, – в этом тексте одинаковы. Еще пример из того же рассказа: "Попадалось много грибов, костяники, в лицо дышало влажным грибным духом, пряным запахом опавшей хвои". "Словарь русского языка" АН СССР говорит, что дух – это просторечный синоним слова запах. Однако эта стилистическая особенность синонима дух никак не "играет", слово дух выступает здесь явно как равноправное по своим качествам со словом запах. Такое сопоставительное "по форме", а не по содержанию использование синонимов типично для функции замещения, когда синонимы играют роль средств, позволяющих избежать повторения.

Другая разновидность открытого способа –противопоставление синонимов. Яркую иллюстрацию мотивированного противопоставления находим у Н.А. Лескова: "Мне хочется не есть в человеческом смысле желания пищи, а жрать, как голодному волку". Еще примеры: "Письма не было и не было, он теперь не жил, а только изо дня на день существовал в непрестанном ожидании, все более томясь этим ожиданием и невозможностью ни с кем поделиться тайной своей любви и муки" (Бун.). Глаголом жить, говорит Бунин, нельзя назвать ту жизнь, которую вел герой, когда отсутствовали всякие интересы и желания, подавленные тоской; к этой жизни подходило только название существовать, ибо в герое лишь сохранялась жизнь, но не проявлялись свойственные ей стремления.

В приведенных примерах противопоставлением достигалось более точное выражение мысли – точность в обозначении состояния персонажа. А в отрывке из романа Булгакова "Мастер и Маргарита" благодаря характеру противопоставляемых слов литературному заиграть противопоставлены экспрессивно-просторечное хватить и семантический неологизм урезать, одновременно создается и сатирический эффект. "Ополоумевший дирижер, не отдавая себе отчета в том, что делает, взмахнул палочкой, и оркестр не заиграл, и даже не грянул, и даже не хватил, а именно, по омерзительному выражению кота, урезал какой-то невероятный, ни на что не похожий по развязности своей марш".

Понятно, очевидно, что противопоставляться могут синонимы, имеющие смысловые отличия (есть – жрать; жить – существовать; говорить – болтать и т.д.) или семантически совпадающие, но имеющие разницу в сфере своего применения (т.е. профессионально, социально или территориально закрепленные). Так, моряк может сказать не моряку: "это не лестница, а трап" (или "не кухня, а камбуз", "не повар, а кок" и т.д.), имея в виду, что на судне моряки говорят трап (камбуз, кок) и не говорят лестница (кухня, повар). Если же семантическая или профессиональная и т.д. мотивировка правильности, уместности одного наименования и неправильности, неуместности другого отсутствует, то используемое противопоставление дает комический эффект (автор, говорящий намеренно, "играет" на немотивированности), ср.: "Берлага туманно пояснил: "Я это сделал не в интересах правды, а в интересах истины" (И. и П.)*, или вызывает ощущение ошибки или во всяком случае неясности мысли автора, если тот в дальнейшем не поясняет, какой свой смысл он вкладывает в противопоставляемое слово.

Наконец, еще одна разновидность открытого способа – нанизывание синонимов, т.е. использование нескольких синонимов для обозначения, характеристики признака, действия, состояния какого-либо лица, предмета и т.д. Например (в цитированном уже выше отрывке из "Ариадны" А.П. Чехова): "Ей каждый день нужно было очаровывать, пленять, сводить с ума" (см. также и другие приведенные выше примеры).