Восстания рабочих текстильных мануфактур. Передача казенного Суконного двора в частные руки

 Мануфактурные рабочие

Смотрите также:

Всемирная история

Карамзин: История государства Российского в 12 томах

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Татищев: История Российская

Эпоха Петра 1

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Справочник Хмырова 

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Любавский. ЛЕКЦИИ ПО ДРЕВНЕЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ ДО КОНЦА 16 ВЕКА

Все чаще протестовали против новых крепостников и новых видов эксплуатации рабочих крупных текстильных мануфактур, объединявших сотни людей. Почин и первое место в этой борьбе принадлежали московским суконщикам.

Начав борьбу с владельцами в 1722 г. , т. е. вслед за передачей казенного Суконного двора в частные руки, рабочие добились специального указа от 4 февраля 1723 г., обязывавшего компанейщиков, «дабы всякого мастерства работных людей содержали порядочно, без всяких напрасных нападков и показано б было во всем справедливо».

 Для рабочих этот укал стал своего рода хартией, на которую они ссылались в трудные минуты жизни. Следующее волнение на Суконном дворе относится к 1730-м годам.

Осенью 1736 г. вышел указ, требовавший, чтобы сукна на армию изготовлялись по образцу, сделанному на Путивльской мануфактуре Полуярославцева мастером фон-Аккером.

Воспользовавшись тем, что сукна нового образца должны были быть толще, компанейщик московского Суконного двора Болотин увеличил ширину сукна, а также размеры половинки с 30—40 аршин до 50, одновременно снизив расценки сдельной оплаты, определявшейся с аршина или половинки.

Это вызвало взрыв негодования рабочих. Они отказались подписаться под новыми расценками, 22 марта 1737 г. 200 станов прекратили работу, и фабрика стояла до 17 мая, за исключением двадцати одного стана.

«А работали для того,— объясняли рабочие последнее обстоятельство,— что на тех станах имелась основа, а их к той работе принудил подмастерья Тимофей Сергеев», угрожая взыскать с них в случае порчи основы. Из 1700 рабочих Суконного двора приняли участие в волнении более тысячи человек.

27 июня 1737 г. выборные Родион Дементьев с товарищами от всех 1700 рабочих Суконного двора подали в Коммерц-коллегию первую жалобу на фабрикантов.

Не довольствуясь многократными обращениями в непосредственное ведомство (сначала в Коммерц-коллегию, а затем тотчас по восстановлении ее в Мануфактур-коллегию), рабочие в лице своих неутомимых ходоков — того же Дементьева с товарищами — представили прошение в Сенатскую контору.

Три раза выборные посылались в Петербург, где они, наивно веря в справедливость верховной власти, подавали прошение в Кабинет на имя Анны Ивановны, а в 1742 г., во время «пришествия» императрицы Елизаветы в Москву, лично ей.

В своих прошениях рабочие, кроме жалоб на собственные обиды, причиняемые им фабрикантами, указывали на недобросовестное отношение последних к казенным поставкам, когда они заставляли рабочих ткать материалы для армии из плохой шерсти.

Не ограничиваясь письменными обращениями, на которые не получалось желательного ответа, рабочие время от времени прекращали работу, а также организовывали массовые выступления. Так, через год после начала волнения, в марте 1738 г., рабочие во главе с суконщиком Сидором Михайловым устроили «невежливый и многолюдственный приход» в Военную контору и собирались идти к губернатору Салтыкову.

Рабочих неоднократно вызывали в Коммерц-контору и требовали, чтобы они прекратили сопротивление и приняли условия фабрикантов; не раз на фабрику присылались строгие указы о том же; фабриканты со своей стороны, желая вынудить подписку рабочих, пе давали им работы, и те, не получая денег, голодали; наконец, их беспощадно наказывали.

Бил Болотин рабочих «в конторе плетьмн нещадно», присылались специальные экзекуторы для этого из Военной конторы; двое из главных челобитчиков — Родион Дементьев н Петр Егоров — были посажены в Петербурге в тюрьму, где и умерли.

Над рабочими висела постоянная угроза наказания каждого десятого человека,— но все это не устрашало их. Когда в октябре 1738 г. из Коммерц-конторы явился на мануфактуру канцелярист с указом повиноваться, «ткачи и работные люди учинились непослушны и разошлись, подписыватца в том не стали и по вторичному сигналу к той подписке из работных палат не вышли». Подписался только один ткач Семей Раев, еще в начале борьбы заявивший, что он с рабочими «согласия никакова... ни в чем не имел и руки ни к чему не прикладывал».

Рабочие платили ему ненавистью. Ученик Федот Афанасьев грозил Раеву, что ему «живому не быть», а рабочий Конон Семенов на берегу Москвы-реки говорил ему, по словам Раева: «Нет де у мепя ножа, то б я тебя теперева изрезал».

В марте 1738 г. капитан из Военной коллегии, жестоко наказав одпого из главарей движения на глазах рабочих, потребовал, чтобы они впредь приходили с просьбами по одному или по два, а не толпой, но рабочие «с великим крыком единогласно» ему ответили, что будут ходить «многолюдством» и завтра же пойдут к губернатору Салтыкову «и со оным битым суконшиком, объявят ево и спину ево покажут».

Необычайная настойчивость и сплоченность рабочих оказывали свое действие. 30 сентября 1742 г. последовал указ Сената в Мануфактур-коллегию, констатировавший вину фабрикантов в самовольной убавке жалованья рабочим, а также требовавший уточнения размеров удержаний из их зарплаты. Однако указ предписывал наказать рабочих за прекращение работы и уход с фабрики.

Но на этом борьба не кончилась. Рабочие протестовали против суммы удержаний, исчисленной фабрикантами, и «в делании сукна» вновь чинилась остановка. Тем не менее в новом указе 1744 г. была проявлена совершенно необычайная мягкость в отношении рабочих: по указу императрицы было «велено всем впавшим в вины... отпустить и от наказапия и ссылки и штрафов свободить».

Дальнейший текст показывает, что эта «милость» была вызвана тревогой, если не страхом правительства. Указ требовалось прочитать всем рабочим, чтобы они «милость чувствовали и впредь таких предерзостен и своевольств отнюдь пе чинили».

К содержанию раздела: Русская история восемнадцатого века