Волнения рабочих на Казанской суконной мануфактуре фабриканта Дряблова

 Мануфактурные рабочие

Смотрите также:

Всемирная история

Карамзин: История государства Российского в 12 томах

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Татищев: История Российская

Эпоха Петра 1

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Справочник Хмырова 

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Любавский. ЛЕКЦИИ ПО ДРЕВНЕЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ ДО КОНЦА 16 ВЕКА

С начала 1737 года начинаются крупные волнения на Казанской суконной мануфактуре Непосредственным толчком послужили распоряжения нового владельца Дряблова, имевшие целью усилить эксплуатацию рабочих. Последние в марте 1737 г. подали жалобу в Губернскую канцелярию, протестуя против уменьшения заработной платы и увеличения вычетов за инструменты и другие «снасти».

Жалоба была подана от имени 676 рабочих; на мануфактуре в это время работало 892 чел., в том числе 200 малолетних,— таким образом жалобу подписали почти все взрослые рабочие. Для большей действенности своего протеста рабочие прекратили на две недели работу.

Владелец жаловался, что рабочие чинят ему «многие противности и упрямство и поносят, и бранят непотребными словами, и угрожают побоями». В ответ на эту жалобу руководители движения были сосланы на каторгу, а многие рабочие наказаны. Но это никого не испугало.

Через год рабочие направили ходоков в Москву, чтобы подать новую жалобу в Коммерц-коллегню. Кроме прежних пунктов, в ней указывалось на то, что владелец ежедневно отвлекает на разные непроизводственные работы по 25—30 чел., а когда рабочие выражают недовольство, их бьют «смертно трехвостками , ударов по 200 и больше».

Злоупотребления и издевательства над рабочими, видимо, были настолько вопиющими, что на этот раз Коммерц-коллегия должна была обязать владельца выдавать заработанные деньги «без всяких являемых налог и обид, чтоб та фабрика работою умножилась». Ободренные рабочие решили продолжать борьбу. Дряблов доносил, что зачинщики движения распоряжаются в конторе, «яко содержатели фабрики», а рабочие ему «чинятся ослушиы».

В феврале 1741 г. из Губернской канцелярии последовал указ о послушании хозяину, но рабочие «многолюдством» заявили, что не будут ему подчиняться, а когда на мануфактуру явились солдаты, рабочие «возмущением своим до единого человека неведомо куда разбежались», оставив основу на станах.

Между собой же у них была связь и договорённость, так что 21 февраля они, собравшись до тысячи человек, явились в Губернскую капцелярию и «кричали необычайно и невежливо», требуя расследования, без которого «работать де они и заработных денег от фабриканта Дряблова, против ево дачи, брать не будут».

Казанские суконщики оказались не менее упорными и мужественными, чем московские. Они не работали в течение четырех месяцев, когда в конце апреля пришел указ Коммерц-коллегии, требовавший арестовать зачинщиков, а остальных принудить к работе. Началась экзекуция, 100 чел. было арестовано,

Дряблов мстил рабочим, избивая их до полусмерти. Тем не менее в течение всего 1741 г. рабочие путем подачи жалоб продолжали заявлять о своем недовольстве уже не в Москве, а в Петербурге, куда они посылали выборную делегацию.

В истории волнений московских и казанских суконщиков много общего как в отношении причин, так и приемов их борьбы с фабрикантами.

Если в начале 1720-х годов рабочие московского Суконного двора хорошо помнили, что они не крепостные компанейщиков, а «ученики» и «ремесленные люди», которые работают по договору, и боролись против «певоли». то теперь, в конце 30-х — в 40-х годах 18 в. эти мотивы уже не звучали.

Мастеровые и работные люди чувствовали себя прикрепленными к мапу фактуре. Но именно это сознание заставляло их бороться за свои профессиональные интересы — за улучшение своего положения, против усплсппм эксплуатации.

Общими приемами борьбы были, с одной стороны, подача жалоб в расчете на доброе высшее начальство, а с другой — прекращение работы. Общность в движениях обусловливалась пе только одинаково тяжелым положением московских и казанских суконщиков, по п живой связью между ними.

На казанской мануфактуре продолжали работать те, кто был переведен сюда в начало 18 в. с московского Суконного двора; через них, вероятно, казанцы были осведомлены о положении и волнениях на московской мануфактуре.

 О такой осведомленности говорит, например, ссылка на нормы заработной платы па Суконном дворе, которая имеется в челобитной казанских рабочих. В этом проявлялось сознание общности своих профессиональных интересов.

К содержанию раздела: Русская история восемнадцатого века