Цельность восприятия

Цельность восприятия. Этим термином обозначают способность воспринимать действительность целиком, не дробя ее (в отличие от восприятия мелкими независимыми порциями). На эту способность указал И. П. Павлов, выделив два основных типа высшей корковой деятельности — художественный и мыслительный: «Жизнь отчетливо указывает на две категории людей: художников и мыслителей. Между ними резкая разница. Одни — художники во всех их родах: писатели, музыканты, живописцы и т. д. — захватывают действительность целиком, сплошь, сполна, живую действительность, без всякого дробления, без всякого разъединения. Другие — мыслители — именно дробят ее и тем как бы умерщвляют ее, делая из нее какой-то временный скелет, и затем только постепенно, как бы снова собирают ее части и стараются их таким образом оживить, что вполне им все-таки и не удается».

Деление на мыслителей и художников связанно с преимущественным участием правого или левого полушарий в психической деятельности человека. Такое наблюдение сделал еще в 1864 г. английский невропатолог X. Джексон. В настоящее время существуют доказательства роли левого полушария в аналитическом мышлении, в котором главенствуют речь и логика. Правое же полушарие доминирует в восприятии, когда требуется объединить одновременно или последовательно воспринимаемые элементы в нечто целое. Например, функции правого полушария имеют отношение к восприятию музыкальных образов (объединение последовательности звуков в мелодию); левое же полушарие имеет прямое отношение к чтению нот.

И. П. Павлов пришел к делению на художественный и мыслительный типы, наблюдая за детьми; именно у них он впервые заметил художественный тип восприятия, без выделения деталей. И не удивительно: когда вторая сигнальная система еще слаба, каждый ребенок «правополушарный»: воспринимает мир в образах, а не аналитически. С годами вторая сигнальная система крепнет, возрастает роль левого полушария.

Таким образом, термины «левополушарный» и «правополушарный» не следует понимать буквально. Работают оба полушария, но одно из них доминирует в отношении тех или иных функций, создавая преимущественно художественный или преимущественно мыслительный тип корковой деятельности.

«Мыслитель» как тип высшей нервной деятельности — отнюдь не идеал ученого. Разумеется, в науке необходимы дотошные собиратели и регистраторы фактов, аналитики и архивариусы знаний. Но в процессе творческого мышления нужна способность оторваться от логического рассмотрения фактов, чтобы соединить элементы мысли в новые системы образов. Без этого не удается взглянуть на проблему свежим взглядом, увидеть новое в давно привычном.

Способность восприятия образов и манипулирования ими — важнейшая способность мозга, поэтому поговорим о ней подробнее. Единственный установленный опытом канал, по которому идут к человеку сведения об окружающем мире, — органы чувств. А способ передачи сведений из органов чувств в мозг — нервные импульсы. Частотная модуляция импульсов — вот способ передачи всего многообразия сведений о мире в мозг.

Импульсы идут по многочисленным проводящим путям — и от разных органов чувств, и от данного органа чувств по разным волокнам. Пространственное и временное суммирование импульсов, возбуждение и торможение в коре головного мозга — это физиологическая основа человеческого мышления.

Однако обработка и суммирование импульсов — это еще не мышление. Необходимо формирование пространственных и временных конфигураций импульсов, в которых отсеивается шум и выделяется структурная постоянная. Она лежит в основе образов. С этого уровня начинается мышление.

Способность опознавать образы — одно из фундаментальных свойств мозга. Его биологическое значение очевидно. Для того чтобы выжить в борьбе за существование, животное должно одинаково реагировать на сходные объекты независимо от индивидуальных различий. (Так, заяц должен одинаково распознавать всех волков).

Человек распознает напечатанное слово независимо от типа шрифта, цвета, размеров букв и т. д. Слова распознаются на слух независимо от громкости, высоты и тембра произносящего голоса. Физические характеристики сигналов могут варьироваться в широких пределах; нейрофизиологические события в мозгу при этом тоже неодинаковы. Но в коре существует механизм, который выделяет образ, лежащий за всеми меняющимися зрительными, слуховыми и другими раздражителями. Реализуемая таким способом обработка информации есть содержательная сторона мышления.

Одни и те же физиологические процессы могут передавать различное содержание. В античном мире грозу объясняли гневом Зевса; мы считаем ее проявлением атмосферного электричества. Между тем нет оснований думать, что физиологические процессы у эллинов и наших современников чем-то отличаются. Различие проявляется не на уровне обработки импульсов; оно начинается с формирования образов и возрастает на более высоких иерархических уровнях абстракции.

Физиологической основой образа служит нейронная модель или совокупность нервных клеток и их связей, образующих сравнительно устойчивую во времени группу. Любое событие, происходящее во внешней среде и воспринятое человеком, моделируется в коре его мозга в виде какой-то структуры. При этом предполагается соответствие между реальными объектами и их моделями в нервной системе, т. е. код. Это — одно из условий объективности познания (мы опознаем предметы, даже если видим их в необычном ракурсе). Возникающие при этом нейронные узоры возбуждения неидентичны, т. е. совпадают не всеми своими элементами. Но в них может быть выделена постоянная структура, которая позволяет опознать объект по вероятностному совпадению возбужденных нейронов. Выделяют два вида структур: пространственные и временные. Музыкальная мелодия имеет временную структуру; та же мелодия в нотной записи — пространственную. Напечатанная книга имеет пространственную структуру, а при чтении ее вслух — временную.

Казалось бы, между буквой и ее фонетическим звучанием нет ничего общего. Но произнесеный и напечатанный тексты тождественны в информационном плане (если пренебречь той информацией, которая передается интонациями). Очевидно, они имеют структурное сходство. Именно в таком смысле можно говорить о сходстве структуры нейронной модели со структурой отражаемого объекта. На уровне отдельных элементов модели вполне достаточно однозначного соответствия. Но на уровне модели непременно имеет место структурное сходство, или изоморфизм модели. Модель предмета может быть уменьшенной или увеличенной копией объекта, сделанной из другого материала, работать в ином масштабе времени. Если речь идет о модели изменяющегося объекта, то в ней нужно определить функциональные особенности, закономерности изменения и развития. Модель в мозге — это, по сути, информация, обрабатываемая особым образом. Совершенно одинаковые нервные импульсы, группируясь во времени и пространстве, образуют модели все возрастающей сложности, отражающие действительность все более полно, бесконечно приближаясь к ней, но никогда ее не исчерпывают.

Создание нейронной модели отвечает тому, что принято именовать формированием представления. Движение возбуждения и торможения, их переход с одной модели на другую — это материальный базис процесса мышления.

Развивать эту способность можно с помощью простой игры: нужно взять обыкновенную открытку и разрезать ее по произвольно нарисованным плавным линиям. В этой игре нужно научиться придумывать, на какие предметы похож контур отрезанного края открытки, но делать это нужно с закрытыми глазами.