Всемирная история

Культура древнего Рима

Европа

Об этических нормах горожанина можно говорить в двух планах. Один план — поведение должностных лиц, стоявших у кормила власти. Здесь высоко ценились такие качества, как прекрасное пополнение своих обязанностей. Восхваляемых мужей называли в декретах отмечалось, что они были полезны городу во всех его дедах и начинаниях (IGRR, IV, № 447, Пергам). В заслугу им ставилось то, что они соблюдали, а иногда и возобновляли отечественные законы и обычаи (IGRR, IV, № 454), все свои обязанности выполняли достойно и с пользой для отечества (IGRR, IV, № 470, Пергам).

Канья трактует последнее слово как negotiator ant procurator privatus. Однако указание в тексте, что Гай был занят науками или литературой (Tpaaot), позволяет считать более предпочтительной тотку зрения Рамсея. Текст надписи следующий:

Я не копил богатства на жизнь — невелика важность,—

Занят науками был, скромные средства имев. Ими делясь, друзьям я посильно оказывал помощь,

Всем доброхотством своим людям всем делал добро. Было отрадно ведь мне — помогать, если в том кто нуждался.

Истинно, счастье других сердцу отраду несет. Пусть же никто, ослепленный богатством, не мнит понапрасну —

Тот же Аид ведь для всех, и одинаков конец. Есть ли несметных и впрямь обладатель богатств? На могилу

Ту же получит земли меру, не больше, и он. Смертные, радость всечасно душе доставлять поспешайте —

Жизнь на земле так мила, жизни же мера дана. Так вот, друзья. Ну, а больше к чему? И того уже нету.

Стела о том говорит, камень — конечно, не я

(пер. Г. А. Тароняпа).

В этой эпитафии четко выражепо этическое кредо автора: помогать друзьям, делая добро людям, находить в том счастье жизни. Здесь же высказано осуждение богатства, равенство всех людей перед лицом смерти. Идеал автора — заниматься наукой, соблюдать умеренность в жизни.

В городах Малой Азии женщина исполняла целый ряд должностей в полисе, была жрицей, помогала городу в трудные времена с помощью различных пожертвований — и денег, и хлеба. Дошли до пас многочисленные декреты, в которых говорится о почестях, дарованных женщинам, увенчании их золотым венком, постановке статуй и пр. Женщины могли быть членами герусни. Например, в надписи из Себасты (Фригия, конец I в. н. э.) говорится о трех таких женщинах (ВСН, 1883, р. 454). На Фа-сосе герусия почитает Флавию Вибию Сабину, «мать герусии» (La Carie, II, p. 174, № 67). В Гераклее известна женщина-стефанефор, которая блестяще исполняла свои обязанности, за что ей был поставлен почетный декрет (CIG, 3953 с). В Гермессе (Памфилия) совет и народ почитают жительницу города, которая в декрете именуется xpotttcjfyjv [X7]-spa {JOUXTJQ (Lanckoronski, II, № 9).

Женщины могли возглавлять советы отдельных областей и регионов. Арриан сообщает о правительнице Карий и отмечает, что участие женщин в управлении является специфически малоазийской чертой (1,23,7).

В деревне роль женщины как хозяйственной единицы, на которой держалась жизнь семьи, была особенно велика. Она ткала, пряла, готовила пищу, воспитывала детей, выполняла незаметную повседневную домашнюю работу. Однако положение ее, как правило, было весьма тяжелым,. о чем свидетельствуют многие надписи. Вот одна из них (REG, 1979, 92, VII—XII, р. 415, № 1142). Ойконом, управляющий имением, в скупых словах надгробной надписи описал судьбу своей жены Сотериды: она прожила с ним семь лет, оставила ему троих детей и умерла в возрасте 20 лет. Следовательно, замуж ее выдали, когда ей исполнилось всего 13 лет. Сравнительно редко на надгробных надписях, которые муж ставит жене, встречаются слова хаАй; cuvptoaaoa, т. е. хорошо прожила с ним жизнь.

В деревнях наиболее употребительной в отношении женщин похвалой является С£[А\1ОШГУ]32. Это и почтеннейшая сожительница (МАМА, VIII, № 37), и почтеннейшая жена (МАМА, VIII, № 370), и сладчайшая и почтеннейшая жепа (МАМА, VIII, № 116). Встречается эпитет тпсто-сатт;. Последний термин (паипадежпая, вернейшая) в одном из случаев Л. Робер переводит как «заслуживающая доверия» 33 и связывает с профессией мужа — прагматевта, поставившего ей эпитафию. Возможно, она принимала какое-то участие в делах мужа, за что получила от него похвалы.

В одном из случаев (МАМА, VI, № 314) муж называет свою жену, ставя ей надгробный памятник, «уважаемой и любящей мужа». Семья Филиппа Пергама ставит надгробную стелу Домне, жене и матери, подчеркивая ее достоинства — любящая мужа, благоразумная, чадолюбивая (этому посвящению соответствует алтарь большого размера с традиционными для женских погребепий изображениями зеркала, веретена и прялки).

О положении женщины и ее занятиях можно судить по некоторым надписям из сельских местностей Малой Азип. В деревне, расположенной на исавро-ликаонской границе, была найдена надгробная надпись Зои, дочери Деметрия (МАМА, VIII, № 193), которую муж назвал т] asxv-r] oLxofJSjTccHvat3'1. Этот термин, редкий в эпиграфике, пызвал определенные споры, в частности приводились аналогии из Апамеи БО Фригип (МАМА, VI, Да 194) п Кибиратиды. Предполагалось, что за ним скрывается указание на род занятий. Однако Л. Робер трактует его как «bonne maitrcsse de   maison»   (Hellenica,   1965. XIII, p. 35). Эпитет этот имеет разновидности — о'^хЗ из  Апамеи, еозеЗт) УЛЛ (Сидон), о'.у.одвакЬх^ ( xoz  (Элея).

Женщины, как и мужчины, могли исполнять обязанности жреца в деревне (МАМА, II, № 15; V, Л° 155). Эта должность в ряде случаев также была наследственной. Жрица имелась, например, в деревне Вед-заитов (МАМА, V, № 155), опа возносила мольбы богам за «всех своих и за деревню». В некоторых семьях обязанности жрецов исполняли и мужья, и жены, эта должность по наследству переходила  к  детям,

а затем и к внукам. Так создавалась определенная каста жрецов, принадлежавших к привилегированной прослойке жителей сельских местностей, в которую входили не только мужчины, но и женщины.

Материала, характеризующего отношение детей к родителям, значительно меньше, чем свидетельств об отношении родителей к детям. В одной из сельских местностей па ттнсидийско-фрпгийской границе дети ставят своей матери надгробный памятник за ее нежную любовь к детям (МАМА, VIII, № 391). Известны случаи, правда, довольно редкие, когда сыновья и дочери ставят памятники и статуи в честь отца. Из Исаврии происходит надпись (SEG, VI, У° 548), согласно которой сын, выполняя пункт отцовского завещания, поставил ему памятник. Правда, в тексте имеется любопытная оговорка («ради почтения к отцу»), что могло также означать: «ради выполнения сыновнего долга» и не подразумевать особой к нему любви.

Среди моральных категорий, игравших немалую роль для сельского жителя Малой Азии, имело значение также данное божеству или кому-то из родственников обещание, устное обязательство, которое надо было выполнить, опасаясь кары божества и гнева умершего. Неслучайными поэтому были в надгробных надписях слова axoXoo&w; xr\ ^а-<хут) — «согласно условию». Так, в надписи МАМА, IV, № 178 {II—III вв.) из Кючюк Кабажи муж не просто ставит после смерти своей жены ей и ее трентой надгробный памятник, что было бы естественно, а делает это лишь согласно обещанию (6кхтауг|), данному им жене перед смертью, о чем упоминает и в надгробной надписи. Видимо, отношения в этой семье были таковы, что муж по собственной инициативе жепе надгробного памятника не поставил бы. (Следует подчеркнуть, что речь идет о полноправных общинниках, о зажиточной семье, имевшей домашних рабов, о жене, которую муж, о памятнике хорошей работы, о надписи, выполненной без единой ошибки на хорошем греческом языке.)

В тексте поражает сухость слога: нет ни одного теплого слова, отсутствуют даже общепринятые слова — «на память». Отраженный в этой надписи конфликт «моральный», конфликт между мужем и женой, сказался и яри разделе семейного имущества: в тексте говорится о трептой, принадлежавших жене,— естественно думать, что были трептой и у мужа.

Таким образом, правомерно говорить о ряде различий в отношениях к семье и женщине между горожанами и крестьянами.

Женщина в городе выполняла целый ряд общественных обязанностей, занималась благотворительной деятельностью. В городах женщин увенчивали золотыми венками, ставили в пх честь почетные декреты и статуи. Однако в надписях их «семейные» заслуги и добродетели подчеркиваются сравнительно редко.

В деревнях женщины, как правило, не занимают никаких должностей (изредка только жрицы). Надписей, указывавших бы на то, что женщины исполняли должности комарха или брабевта, в эпиграфике сельских районов нет. В противоположность городам в деревнях чаще подчеркиваются и, видимо, больше ценятся заслуги женщины как хозяйки дома, матери, воспитывающей детей, как верной жены своего мужа. Все это подтверждает мысль о значении дома, ойкоса и семьи в деревне — с одной стороны, и настороженное, а иногда и неприязненное отношение к соседям, жителей той же самой общины — с другой.