Всемирная история

Культура древнего Рима

Европа

Почетные декреты и другие эпиграфические памятники, в которых восхвалялись жители городов, в I—III вв. н. э. обычно являлись стандартными общими местами и повторяли раз принятый штамп. Довольно редко в них проявляются какие-то конкретные черты. К числу этих немногих надписей относится, например, почетный декрет в честь жителя города Сосандра (Лидия) Менекрата, сына Полнейда

О состоянии образованности и уровне культуры в городах Малой Азии наиболее полными являются сведения Страбопа. И хотя он обращался к более ранним источникам, подробно перечисляя, какие люди и чем прославились, несомненно, что он описывал современную ему обстановку. Философ Ксенокл, уроженец Адрамиттия, принадлежавший к азианской школе красноречия, по характеристике Страбона (XIII, 1, 66), был искусным в споре, как никто другой, и даже произнес речь в сенате в защиту провинции Азии, когда ее обвиняли в приверженности к Митридату. К этой же плеяде относился историк Феофан, который, по словам Страбона (XIII, 2, 3), был «государственным человеком»; он вступил в дружеские отношения с Помпеем Великим и помог ему успешно завершить все его предприятия. Благодаря этому он «не только возвысил свою родину», но и «стал наиболее славным из всех греков».

Страбон, подробно характеризуя состояние науки и культуры в городах Малой Азии (см. первую и вторую главы XIV книги), отмечает, что родом из Эфеса были поэт Гиппонакт, живописцы Паррасий и Апеллес, а позднее — оратор Александр по прозвищу Лихн, который был государственным деятелем, написал историю и оставил после себя дидактические поэмы, в которых изображал положение небесных светил и давал географическое описание материков, посвящая каждому отдельную поэ-му (1, 25).

Колофон был родиной Мимнерма — флейтиста и элегического поэта, философа Ксенофана, который сочинял силлы (сатирические стихи против Гомера и Гесиода — 1, 28). Хиос дал трагического поэта Иона, историка Феопомпа и софиста Феокрита (1, 34). Магнесия — оратора Гесихия, мелического поэта Сима, кулачного бойца Клеомаха, кифареда Анаксенора (1, 41).

Уроженцами Нисы были стоический философ Аполлоний, ритор и грамматик Аристодем, имевший две школы — на Родосе и в своем родном городе (1, 48). В Книде жилп знаменитый математик Евдокс, а также философ-перипатетик Агафархид (2, 15).

Об интересе к математике свидетельствует также любопытный эпиграфический памятник из Пергама (Frankel, VIII, II, 246, № 333), греческий текст которого, очень трудный для понимания, был переведен на латинский язык А. Беком (в комментарии к IGRR, IV, № 503). Автор надписи восхваляет божественную природу (&вЩ конуса, шара, цилиндра. Он пишет, что если цилиндр будет заключать в себе оба других геометрических тела — шар и копус, которые будут в него вписаны, то его диаметр будет «равен всем круговым диаметрам, а в частпости, и высотам». Это соотношение составляет в геометрических телах прогрессию, выраженную цифрами 1, к2 и кЗ. Если же в куб вписать цилиндр, а в цилиндр шар,  «главную из всех фигур», то их соотношение составит: куб — XLII, цилиндр — XXXIII, шар — XXII,—как пишет автор надписи, «таково их божественное соотношение». Далее добавляется ряд соображений о мироздании: «ничем другим, что было бы приятнее, я в жизни не был восхищен так, как невыразимым словами постоянным и вместе с тем поступательным движением космоса... и движением Солнца, дающего вместе со светом питание для всех, и живых существ и растений».

Надпись составлена так, что сумма цифровых значений букв в строке составляет в строках 1—4—1726 5-7—2156 8-41-3000

Цифры первой строки образовали слова axaxia r-s snuxpTjjAatiauo?, — и сумма их была также равна 1726.

Смысл этого документа не совсем ясен. Сам автор, имя которого Никон, говорит, что он написал «на благо техпятам» — видимо, ремесленникам или техникам, или вообще специалистам. Надпись эту он определяет как наставление «па вечную память». Заключает он ее словами, что первой среди муз должна быть геометрия.

Кос прославили Гиппократ, врач Сим, поэт и. критик Фллета, арфист Феомнист. В Солах прославились философ-стоик Хрисшш, комический поэт Филемон и Арат, написавший трактат в стихах под заглавием «Феномены» (5, 8). Характерно, что наряду с представителями науки и культуры Страбон отмечает роль государственных деятелей, например Посидония с Родоса, который «занимал государственные должности и преподавал философию (2, 13), а также народных вождей и ораторов (2, 24). Он описывает карьеру оратора Гибрея, ставшего, по словам Страбона, «народным вождем» в Миласах: «...его отец оставил ему мула для перевозки дров с погонщиком. Добывая себе пропитание таким путем, он стал на короткое время учеником Диотрефа из Антиохии; затем возвратился в родной город и занял должность смотрителя рынка». Сколотив небольшое состояние, он обратился к государственной деятельности, стал одним из ораторов в народном собрании и в конце концов сделался «властителем города» (2, 24).

В городах было широко поставлено обучение наукам и искусствам. Например, по словам Страбона, «жители Тарса с таким рвением занимались не только философией, но и общеобразовательными предметами, что превзошли Афины, Александрию и любое другое место, какое ни назовешь, где существуют школы и обучение философии. Отличие этого города от других в том, что здесь все, кто занимается наукой,— местные урожегщы, а чужестранцы неохотно переселяются сюда. И сами местные жители не остаются здесь, а отправляются за границу для усовершенствования; закончив образование, они охотно остаются на чужбине и только немногие возвращаются домой... Далее, в городе Тарсе много всевозможных школ риторики» (5, 13).

В противоположность этому довольно мало известно о врачах, о том, как шло их обучение, имелись ли какие-то «школы», занимались ли этим государство и полисы. Сведения, которыми мы располагаем, свидетельствуют о тех врачах, которым либо города ставят почетные декреты, либо они сами в надписях упоминают о своей профессии. К числу последних, например, относится посвящение императору Германику его вольноотпущенника Тиберия Клавдия Эпагата, который себя называет tot-cpos ccxtTjaao; TOO idiou Tcaxpcovoc, т. е. medicus accensus patroni (IGRR, III, N 578). Еще об одном враче — вольноотпущеннике Тиберии Клавдии Тиранне — свидетельствует почетный декрет из Магнесии на Меандре, в котором его называют ученейшим мужем, знающим искусство воачевания и много сделавшим для города во время эпидемии (Syll.3, № 807). Известен apxiaxpfc из Сидимы (IGRR, III, № 599), что свидетельствует о наличии нескольких городских врачей или коллегий врачей, из которых старшим был Марк Аврелий Птолемей, сын Аристодема.

Таким образом, из сообщений Страбона явствует, что в городах Малой Азии имелись философы, грамматики, историки, живописцы, врачи, ораторы, математики, риторы, поэты и критики, архитекторы, представители «изящных искусств» — музыканты, кифареды, арфисты. Особое место занимали атлеты, участвовавшие в спортивных состязаниях.

Характерную жанровую сценку изображают Страбон, описывая выступление кифареда: «...об Иасе (город в Карий.— Е, Г.) сочиняют рассказы в таком роде: когда однажды там выступил кифаред, все слушали его внимательно до тех пор, пока не прозвонил колокольчик, возвещавший начало продажи рыбы; тогда все оставили артиста и ушли на рыбный рынок, за исключением одпого совершенно глухого человека. Тогда кифаред, подойдя к нему, сказал: „Очень благодарен тебе?' любезнейший, за оказанную мне честь и за твою любовь к музыке; ведь все остальные, заслышав звон колокольчика, ушли".— „Что ты говоришь?— ответил глухой,— Неужели уже колокольчик прозвонил?", и когда кифаред ответил утвердительно, глухой поднялся, сказал: „Всего хорошего"— и ушел» (2, 21).

Некоторые из перечисленных Страбоном выдающихся личностей были своего рода энциклопедистами. Один из них, например, будучи оратором, написал историческое сочинение и дидактические поэмы, в которых дал географическое описание матерпков, а также небеспых светил. Это потребовало от пего разносторонних знаний как в гуманитарных науках, так и в области астрономии.

Не давая подробного анализа состояния различных отраслей науки в городах, что подробно освещалось уже в ряде монографических исследований и статей, отметим одну важную сторону этого вопроса. Горожане уделяли большое внимание развитию науки, обучались в различных школах, их дети посещали занятия грамматиков и риторов, занимались ораторским искусством. Врачи, архитекторы, представители различных наук пользовались в городах большим авторитетом, из их среды выходили государственные деятели.

Об уровне образованности и развития науки в деревнях мы знаем гораздо меньше. Отчасти судить об этом можно по изображениям на надгробных рельефах общинников. Они в известной мере отражают культурный уровень сельского жителя, круг его интересов.

Известны имена нескольких резчиков по камню, мастеров своего дела, которые на выполненных ими памятниках оставляли свои имена. Аврелий Татиан, Хатигт;, показал на надгробном памятнике Аврелия Александра, сына Трофима, чем жил и интересовался его «заказчик», также сельский житель: мы видим прялку, веретено, стиль, таблички для письма, мешок, завязанный шнурком. Внизу — пара запряженных в плуг быков, гирлянда из виноградных листьев и грозди винограда. Несомненно, что Аврелий Александр был земледельцем, как и вое жители этой общины, имел быков и обрабатывал участок земли. Однако стиль и таблички для дисьма говорят о его более высоком культурном уровне по сравнению с рядовым крестьянином (МАМА, -VI, № 275), о чем свидетельствует и ономастика.

Надпись МАМА, V, № 111 знакомит нас с членами семьи, жившей неподалеку от Дорилея (совр. Султандере). Отца звали Эпафродит. Это обычно свидетельствует о том, что он был сначала рабом, а затем вольноотпущенником. Мать звали Гедоне. Детей своих они назвали Хрисогон, Евтюх, Афродисия и Элевтерос. Характерно, однако, что эта семья,, несмотря на греческие имена всех ее членов, поклоняется местному культу Зевса Бронтонта н ставит алтарь, на котором, кроме надписи,, имеется изображение орла с распростертыми крыльями.

Членов другой семьи зовут Гелиос и Гетия (МАМА, VI, № 279). Имя Гт^сс, которое издатели VI тома МАМА считают не греческим,. в своде имен Л. Згусты отсутствует. Встречается оно в эпиграфике Малой Азии лишь этот единственный раз. Гелиос — имя греческое, но в качестве личного имени встречающееся довольно редко.

Известен также Гелиос (без патронимикона) из восточной Фригиит совр. Модапли. (МАМА, VII, № 404). Имя это имело и разновидности, например Гелиофон из местечка Сари Кайа в восточной Фрыгил (МАМА, VII, №401).

К греческим именам следует отнести и имя Гермодик, которое носил житель сельского поселения, расположенного в юго-западной части Ли-каонии (совр. Ковак). Родители его, как и он сам, были, видимо, греками: имя его созвучно имени Гармодия, одного из участников знаменитого заговора против Писистратидов (514 г. до н. э.).

Заслуживает быть отмеченным  и  имя  Днадумен, ассоциирующееся с  известной статуей  Поликлета.  В Малой  Азии  его  носил   Кр  бывший сначала рабом в императорском имении, а затем живший около античной Lysias (в 60 км к югу от Афьон Карахпсара). В надписи он называется I-TCSL ... (МАМА, IV, № 114). По поводу данной надписи, найденной в самом центре местных сельских поселений Малой Азии, следует сказать следующее.

Несмотря на неполноправное положение этой семьи императорских рабов, глава ее носил чисто греческое и редко встречающееся имя Диа-думеп. Текст надписи написан на чистом греческом языке без каких-либо «местных» отклонений. Профессия главы семьи неясна — издатель предполагает восстановление текста Ьчсеш. рос Эти обстоятельства указывают на определенный уровень культуры в этом сельском поселении.

Любопытны имена, встретившиеся в одной из надписей, найденных в районе Адрианополя (МАМА, VII, № 169). Там жила женщина по имени ТУ$ ПажЗос. Слово Гт^ в качестве женского имени в Малой Азии вообще отсутствует. Имя се отца в номинативе, видимо, Havtc, если генетив его Паи6о;. Згуста (§ 1197—1, стр. 405} отмечает, что, кроме этого случая, больше оно пе встречается. Возможно, что имя Davtc— это написанное греческими буквами латинское слово panis.

Чрезвычайно интересным надгробным изображением является рельеф МАМА, IV, № 216. Надпись сохранилась не полностью, так что имя поставившего ее человека неизвестно. Однако и уцелевшая часть памятника—достаточно большого размера (0,69X1,77): слева па пьедестале изображен конь, обращеппый вправо, в центре памятника частично развернутый папирусный свиток, справа от него футляр, где торчат шесть палочек для письма. Еще правее — табличка для письма и рядом с ней еще палочка. Справа бюст мужчины. Наличие свитка папируса, футляра с палочками и таблички для письма показывает, что человек, поставивший памятник, принадлежал к слою сельской интеллигенции. Он мог быть учителем, писателем, ученым. Издатели датируют надпись II— III вв. п. э. (см. также: IGRR, III, № 310). Следует отметить, что очень редко на надгробиях сельской интеллигенции встречались только изображения свитка и стиля. Обычно они дополнялись другими необходимыми вещами — веретеном и прялкой, корзиной для шерсти, садовым ножом (МАМА, VII, № 265, из восточной Фригии, совр. Пирибеили).

Однако если на мужских надгробных памятниках часто можно увидеть изображение свитка, футляра со стилем, табличек для -письма и других предметов, указывающих на высокий культурный уровень общинника, то на рельефах женских погребений эти мотивы сравнительно редки. Приведем примеры. Рельеф МАМА, VII, № 205 — мраморная стела хорошей работы с акротерием и пилястрами, основание ее обломано и надпись не сохранилась. На рельефе изображена женщина, одетая в спускающуюся до земли одежду, держащая в левой руке свиток. Судя по ос позе, одежде, качеству и отделке памятника, перед нами одна из представительниц сельской интеллигенции, может быть, и автор некоторых из стихотворных эпитафий, которые дошли до нас из восточной Фригии. Аналогично и изображение на рельефе МАМА, VII, № 518, тоже из восточной Фригии. Это стела с эдикулой, на которой изображена женщина, одетая в длинную одежду, складкамп спадающую до полу и держащая в левой руке свиток папируса, .правая, согнутая в локте, поднята к левому плечу; перед ней слева столик на трех ножках, на котором стоит чаша. Внизу, под надписью, веретено и прялка, корзина, ключи. Здесь, как и на первом рельефе, запечатлена представительница сельской интеллигенции — правда, наряду со свитком папируса там изображены еще веретепо и прялка.

К числу аналогичных сельских рельефов принадлежит несколько па-мятнпков из деревни в восточной Фригии, находившейся на месте совр. Пирибейли. На рельефе МАМА, VII, № 271 (размер 1,58X1,08) сверху имеется античный мотив — горгонейон. Ниже под ним — орел, символ божества. Еще ниже — па панели, разделенной на шесть частей,— корзина, столик для письма, изображения мужчины и женщины, садовый нож, стиль. Из той же деревни происходит рельеф, поставленный Гаем, сыном Меыогена, жене Дуде и дочери Момии (оба женских имени, по определению Л. Згусты, фригийские); памятник делится на две части: сверху, под аркой,— орел, ниже, на панели,— молоточек для звонка, который приделан к голове льва (подобный звонок сохранился в некоторых городах до сих пор), веретено и прялка, зеркало, столик для письма и т. д. Можно сделать вывод, что, видимо, община не знала особенно резкой специализации, и члены семей сельской интеллигенции должны были, как и другие крестьяне, заниматься виноградарством, пахотой, ткачеством и прочими повседневными делами.

О культурном уровне вольноотпущенников и рабов свидетельствует, например, имя вольноотпущенника Приама, имевшего сожительницу Фаустину. Родители Приама, возможно, зпали поэмы Гомера (МАМА, 1, № 109). В семье вольноотпущенников, жившей в Лаодикее, дети носили имена Сильвана и Ге (МАМА, I, № 110). На рельефе хорошей работы, украшенном пальметтами, изображены женская фигура и корзина со свешивающимися из нее двумя кистями винограда. Имя Ге или Гее — грецизированная форма имени Гт)с, имевшего чисто анатолийское происхождение. Форма его Ti] встречается также в Исавртш. Известно божество Га, встречающееся в надписи МАМА, I, Д° 435 (а) в сочетании с Ди. Грецизация имени Tq указывает на определенную тенденцию к эллинизации этой, местного происхождения, семьи неполноправных жителей из района Лаодикеи. В этом плане интересно также имя Ура-нид — человека, бывшего сыном мастера-каменотеса (/.а~6-о-) Состе-на, неполноправного жителя, судя по отсутствию в его имени патроии-микопа (МАМА, I, М 111).

Из малоазийских надписей известны такие, например, имена, как Плутос (МАМА, I, № 112). Сельский житель Аврелий Нестор ставит своему отцу Калимаку надгробную стелу (МАМА, I, Л° 192).

Об определенном культурном уровне неполноправных сельских жителей свидетельствует одна из надписей, найденных в окрестностях совр. Эскишехира (Дорилен). Она кратко сообщает: «Филомел и Ниса Леон-тпеку, сыну, на память» 37. Ясно по их именам без патронимикона, что памятник доставлен неполноправными людьми. Это — мраморная стела с акротерием, украшенная орнаментом и пальметтами. Она разделена на четыре части, на каждой из которых имеются изображения. На одной — ящик для хранения палочек для письма, дощечки для письма и предмет, похожий на свернутый свиток; на другой — сложенные дощечки для письма и футляр для ключей; стригаль и ampulla; чаша, большая ложка, кубок, кувшин. Подобные изображения, несмотря на лаконичную надпись, позволяют сделать вывод о профессии дедикаторов. Это не была семья земледельцев, лиц, занимавшихся сельским хозяйством. Скорее перед нами человек интеллектуального труда, много в жизни писавший, основными орудиями труда которого были палочки для письма и свиток, а не серп и мотыга. Судя по размеру памятника, тщательности отделки, качеству изображений, его ставила семья, обладавшая определенным имущественным достатком. Можно предположить, что то была семья вольноотпущенника, а не раба.