Экономика

Экономика

Раздел: Бизнес, финансы

Они содействуют удержанию денег в стране. Аврааму Линкольну иногда приписывают следующее замечание: «Мне мало что известно о таможенных тарифах. Но я знаю, что когда я покупаю костюм в Англии, то я получаю костюм, а деньги получает Англия. Когда же я покупаю костюм в этой стране, то я получаю костюм, а деньги получает Америка».

Доказательств, что это высказывание принадлежит Аврааму Линкольну, нет. Но в нем отражена старая ошибка, типичная для так называемых «меркантилистов» XVII и XVIII вв., предшественников Адама Смита. Они считали благоденствующей ту страну, которая отдает больше товаров, чем получает, ибо такой «благоприятный» (!) торговый баланс означает, что за превышение экспорта над импортом страна получит золото.

В наше время нет нужды подробно останавливаться на том, что если увеличение количества денег у одного человека делает богаче его самого, то увеличение количества денег у всех членов общества в условиях экономики полной занятости вызывает лишь рост цен. Если только разбогатевший индивидуум не является, подобно королю Мидасу, обезумевшим скупцом, то он становится богаче не из-за денег, а из-за того, что он может на них купить, предложив большую цену, чем остальные. Однако общество в целом, достигнув полной занятости, не может рассчитывать приобрести дополнительные товары на дополнительные деньги1.

Таможенные тарифы способствуют повышению денежной заработной платы. Все теперь согласны с тем, что крайняя степень протекционизма может вызвать рост цен и приток золота в страну в случае, если другие страны не примут ответных мер и не повысят своих тарифов. Таможенные пошлины могут привести даже к повышению денежной заработной платы. Однако они вызывают такой рост стоимости жизни, который перекрывает увеличение денежной заработной платы, и поэтому, если производительность труда снижается, реальная заработная плата будет падать2.

Можно было бы привести бесконечное количество примеров с ошибочными аргументами в пользу протекционизма; каждый разумный человек, подвергнув эти аргументы анализу, в состоянии мгновенно разбить их. Но это отнюдь не означает, что подобные грубые ошибки могут быть отброшены как малозначительные. В действительности учет именно этих ошибок имеет наибольшее значение при разработке законов, тогда как другие, более изощренные доводы используются просто в качестве ширмы.

Таможенные тарифы, вводимые в интересах особых групп. Каждому, кто наблюдал за «оказанием взаимных услуг» в конгрессе во время обсуждения законодательства по вопросу о протекционистских тарифах, вполне ясна единственная наиболее важная причина введения этих тарифов. Мощные влиятельные группы, представляющие интересы и бизнеса и труда, прекрасно знают, что введение пошлин на производимые ими товары выгодно для них независимо от того, какие это будет иметь последствия для всего производства и потребления. В прежнее время, чтобы обеспечить какому-либо законопроекту необходимое число голосов, прибегали к прямому подкупу; теперь же в Вашингтоне находятся мощные группы лоббистов, зажигающих энтузиазм в пользу; доброй старой промышленности, изготовляющей посуду, часы или крючки для шнурков на ботинках.

Экономические доводы в пользу более свободной торговли обычно весьма убедительны. Что касается аргументов в защиту протекционизма, то они,как правило, подкрепляются сильным политическим давлением. Почему? Потому, что более свободная торговля приносит небольшую пользу всем, тогда как протекционизм крайне выгоден лишь немногим. Придается ли политическое значение тому обстоятельству, что зло протекционизма перевешивает добро, которое он приносит? Нет, не придается, поскольку те немногие, кто извлекает выгоду от протекционизма (или же не терпит благодаря протекционизму ущерба), днем и ночью развивают политическую активность в защиту своего дела. Гораздо труднее организовать массы потребителей и производителей, чтобы они агитировали за эффективную структуру национальной специализации и торговли, от которой они получат еще большую пользу. Если бы число голосов при политическом голосовании точно соответствовало общей экономической выгоде, то каждая страна, действуя из эгоистических соображений, отменила бы большинство своих пошлин законодательным путем.

НЕКОТОРЫЕ МЕНЕЕ ОЧЕВИДНЫЕ ОШИБКИ

Таможенный тариф как источник дохода. Остановимся прежде всего на утверждении, что пошлины должны быть использованы для увеличения налоговых поступлений в государственный бюджет. В действительности таможенные пошлины, взимаемые с импортных товаров, представляют собой только одну из форм регрессивного налога на продажи, к тому же чрезвычайно стеснительную. Таможенные пошлины, или тарифы, наиболее вредны тем, что они препятствуют наилучшему использованию экономических ресурсов. Если бы лица, выдвигающие довод о значении пошлин как источника государственных доходов, были действительно искренни, они предложили бы ввести налог на продажи, которым облагалась бы также и отечественная продукция. Но это не обеспечило бы никакой таможенной защиты.

Чтобы покончить с этим вопросом, достаточно вспомнить, что действительно высокий запретительный тариф, который полностью «защитил» нас от импорта, вообще не принес никаких доходов! В 1890 г., при так называемом «конгрессе миллиарда долларов», налоговые поступления превысили бюджетные расходы. Поскольку в то время не было соответствующего государственного долга, который можно было бы погасить, конгресс счел положение затруднительным. В конце концов, проблему чрезмерных поступлений от таможенных пошлин он разрешил, не снизив тарифных ставок, а, наоборот, повысив их настолько сильно, что в результате общая сумма поступлений уменьшилась.

Таможенные тарифы и внутренний рынок. Другой неверный аргумент, ошибочность которого, однако, нелегко вскрыть, состоит в следующем: «Фермеры, — утверж-^ дают сторонники этой точки зрения,— должны были бы выступить за введение таможенных пошлин в интересах промышленности, потому что это открыло бы обширный внутренний рынок для их продуктов». Генри Клей, вечный кандидат в президенты, который так и не сделался ни «правым», ни «президентом», часто выдвигал этот аргумент сто или даже больше лет тому назад.

Ошибочность этого довода можно обнаружить, подойдя к вопросу с различных точек зрения. Прежде всего, сокращая импорт промышленных товаров, мы фактически в то же самое время косвенно способствуем уменьшению экспорта наших сельскохозяйственных продуктов. Таким образом, фермеру непосредственно наносится ущерб. «Однако, — мог бы возразить Клей,— а как обстоит дело с расширением внутреннего рынка сельскохозяйственных продуктов?»

В самом деле, что можно сказать об этом? Приведенный нами выше пример со сравнительными издержками производства показал, что изоляция от внешней торговли ведет к уменьшению общего объема национального продукта или реального дохода.

Совокупный внутренний спрос на селькохозяйственные продукты при низком уровне реального дохода, несомненно, будет меньше, чем при высоком уровне. Таким образом, лозунг о «создании внутреннего рынка» опять-таки оказывается ошибочным, если только DH не будет подкреплен одним из аргументов в пользу протекционизма совершенно тругого порядка. Эти аргументы будут рассмотрены ниже.

Конкуренция со стороны дешевой иностранной рабочей силы. Наиболее популярным в истории США был третий довод в защиту протекционизма, который пользовался поддержкой большого числа рабочих. Его можно изложить следующим образом: «Если мы разрешим импорт товаров, произведенных за границей при участии дешевой, даже нищен-о.ой рабочей силы, — например китайских кули, которые питаются только рисом на ^сколько центов в день, или низкооплачиваемых японских рабочих-текстильщиков, — тогда более высокий уровень жизни американских рабочих не удастся сохранить». Подобный довод не выдерживает критики.

Мы видели, что торговля выгодна обеим странам даже в том случае, если одна из -.;::; а состоянии по количеству затраченных ресурсов производить все товары дешевле, ~tu другая. Важно не абсолютное, а сравнительное преимущество. В конечном итоге торговля сводится к двустороннему товарообмену. Одна страна не может до бесконечности продавать все товары дешевле другой страны.

На этом можно закончить наш теоретический анализ. Если же мы обратимся к реальной действительности, то обнаружим, что критикуемые доводы еще более ошибочны. В Европе и Азии рабочие, требуя введения таможенных тарифов, заявляют; ^Защитите нас от «-нечестной конкуренции» высокооплачиваемых и высокопроизводительных американских рабочих, которые обладают более высокой квалификацией и имеют значительно лучшие машины, чем мы». Остальной мир живет в страхе перед конкуренцией со стороны массового производства американской промышленности. Английские сторонники протекционизма утверждают, что американский рабочий в Бридж-юрте (штат Коннектикут), получающий 3 долл. за час работы, в 3 с лишним раза зроизводительнее английского рабочего, который получает 95 центов в час. Быть может, ж) преувеличение, но оно, однако, весьма близко к истине. А эта истина имеет большое значение и заключается в том, что высокая реальная заработная плата в Америке :редставляет собой результат высокой производительности труда и отнюдь не мешает лам конкурировать с иностранными рабочими.

До сих пор мы приводили только критические замечания, направленные против довода в пользу тарифов, основанного на существовании «дешевой, даже нищенской

Признавая, что теоретически это в известной мере возможно, большинство экономистов все же склонны полагать, что крупица истины, содержащаяся в данном предположении, перевешивается другими, более реалистическими соображениями. Разумеется, отмена тарифа может нанести ущерб отдельным категориям рабочих, например текстильщикам. Никто этого не отрицает. Однако поскольку рабочая сила представляет собой столь важный и гибкий фактор производства, который можно использовать в самых различных областях, то представляется вероятным, что другие рабочие выиграли бы от расширения торговли больше, чем потеряли, и что в целом труд получил бы свою долю национального продукта, возросшего в результате торговли.

Таможенный тариф в порядке ответной меры. Некоторые, соглашаясь с тем, что мир, в котором господствует свободная торговля, предпочтительнее мира, насыщенного тарифами, все же утверждают, что до тех пор, пока другие страны столь безрассудны и безнравственны, что законодательным путем вводят у себя ограничительные тарифы, Соединенным Штатам в целях самозащиты остается только следовать их примеру. В действительности, однако, таможенный тариф весьма похож на увеличение транспорт ных издержек. Если бы другие страны были настолько глупы, что позволили своим дорогам разрушиться, то стоило ли бы из-за этого в США. рыть ямы на дорогах? Конечно, нет. Точно так же, если другие страны наносят и США и себе самим ущерб, вводя таможенные тарифы, то из этого вовсе не следует, что американцы должны усугублять нанесенный ущерб, устанавливая со своей стороны тоже тарифы.

Чтобы убедиться в том, действительно ли вам понятно утверждение, что таможенные тарифы США наносят ущерб не только иностранцам, но и самим американцам, постарайтесь уяснить себе следующую мысль: если в соответствии с программой торговых соглашений удастся достигнуть договоренности между США и другой страной о взаимном снижении тарифов, то это принесет сразу четыре выгоды. Снижение тарифа другой страной принесет выгоду, во-первых, нам и, во-вторых, ей самой. Наряду с этим снижение тарифа Соединенными Штатами обеспечит еще две выгоды: в-третьих, им самим и, в-четвертых, другой стране.

Поэтому единственно возможный здравый смысл, заключенный в утверждении, что США должны принимать ответные меры, если какая-либо страна повышает тарифы. состоит в том, что угроза этих ответных мероприятий может удержать .другие страны от повышения тарифов. Обещание США снизить пошлины тоже может побудить другие страны со своей стороны уменьшить пошлины. Это могло бы послужить оправданием для введения в США время от времени пошлин в качестне блефа; однако во всех случаях, когда становится очевидным, что этот блеф не побуждает другие страны снизить тарифы, от него следует отказаться.

Большинство реалистически мыслящих специалистов в области государственного права на основании исторического опыта считают, что введение тарифов в качестве ответной меры обычно вызывает еще большее повышение пошлин со стороны других стран и только в редких случаях может служить эффективным орудием для взаимного снижения пошлин.

«Научный» тариф. Это один из наиболее порочных доводов в пользу тарифов; он порочен потому, что часто кажется убедительным и умеренным, но на самом деле, если принять его в буквальном смысле, он положил бы конец всякой торговле! Сторонники этого аргумента обычно ссылаются на то, что тарифы должны вводиться для «выравнивания издержек производства внутри страны и за границей». В предыдущей главе мы показали, что выгода, получаемая от торговли, всецело основана на различиях в издержках или преимуществах. Если бы были введены тарифы, повышающие стоимость импортных товаров до наивысшего уровня, существующего в Америке, то в страну вообще не ввозилось бы никаких товаров.

В таком тарифе нет ничего от науки. То обстоятельство, что этому тарифу, наименее обоснованному из всех доводов в пользу протекционизма, придавалось огромное политическое значение в истории США и что на нем порой основывались некоторые законы, набрасывает серьезную тень на экономическую грамотность американской нации.

Довод о необходимости вводить тарифы на опасных точках. Согласно этому распространенному среди конгрессменов доводу, Америка должна сохранять низкие таможенные пошлины на изделия той или иной отрасли. Однако если это вызовет такое увеличение импорта, которое будет угрожать самому существованию аналогичной отрасли отечественной промышленности, то из этого можно будет заключить, что мы достигли так называемой «опасной точки». Когда такая точка достигнута, Америка должна повысить пошлины или ограничить квоты, чтобы не допустить исчезновения или опасного сокращения продукции этой отрасли отечественной промышленности.

Что следует сказать об этом аргументе? Он может показаться умеренным; однако заметьте, что философия, на которой он построен, в корне противоречит экономической теории сравнительного преимущества. Американская нация получает выгоду от торговли благодаря специализации, отказываясь от некоторых видов деятельности и переключая свои ресурсы в такие сферы, где имеются сравнительно большие преимущества. Отрасли, в которых положение сравнительно наименее благоприятно, вообще не должны были бы возникнуть в США. Допустите, что какая-либо отрасль обладала раньше сравнительным преимуществом, но затем утратила его. Причины здесь могут быть различные: в других отраслях могли быть введены большие технические усовершенствования; используемые этой отраслью местные факторы производства могли стать более дорогостоящими в результате того, что ценность их увеличилась в какой-либо другой отрасли; факторы, используемые в данной отрасли, могли относительно подешеветь за границей и т. д. В таком случае эта отрасль должна быть поставлена под угрозу. Она должна быть уничтожена в ходе конкуренции с более производительными отраслями. Она должна достигнуть опасной точки и миновать ее2.

Это представляется действительно жестоким. Ни одна отрасль не погибает добровольно; ни один район охотно не соглашается переключить свои факторы производства на другие цели. Но любая отрасль, которая находится в опасности,— это больная отрасль, и она уже немало страдала в прошлом. Таким образом, ослабевшая отрасль и ослабевший район чувствуют, что им не избежать бремени, связанного с переходом страны к более производительной структуре.

Возможно, что наилучшей политикой в подобном случае явилось бы постепенное снижение тарифов, с тем чтобы дать время на соответствующую переориентацию факторов производства. Для того чтобы облегчить переключение и переориентацию факторов производства, некоторые предлагали, помимо этого, субсидировать подобную реорганизацию и оказывать ей финансовую поддержку из средств государственной казны; они утверждают, что это сократит переходный период, распределит бремя между сильными и слабыми и, быть может, ослабит оппозицию против назревшей реорганизации национального производства. Производство велосипедов, часов (в отличие от сборки часов и деталей швейцарского производства), добыча нефти, производство курительных трубок из верескового дерева, сырой шерсти, фарфоровых изделий, текстиля и тяжелого оборудования для электростанций — вот некоторые из числа слабых отраслей, подвергающихся опасности. Путем политического давления многие из них добились проведения защитительных мероприятий.

К счастью, в развивающейся экономике неэффективные отрасли постепенно теряют свое значение по сравнению с эффективными, динамичными отраслями, а мощь экспортных отраслей США и правильная фискальная и денежная политика способны сохранить широкие возможности поддержания общей занятости, так что американская нация со спокойной совестью может стремиться к увеличению реального дохода, которое стало возможным благодаря специализации в соответствии с принципами сравнительного преимущества.