Экономика

Экономика

Раздел: Бизнес, финансы

До сих пор мы все время рассматривали чистые инвестиции как автономный элемент абсолютно независимый от национального дохода. Все наши кривые инвестиций были проведены как горизонтальные линии; их уровень оставался неизменным независимо от дохода, JTO упрощение может быть теперь снято.

Как и раньше, уровень равновесия национального дохода (который может быть поддержан в течение известного времени) находится на пересечении кривых сбережения и инвестиций (в точке Е на  52). До тех пор пока кривая SS пересекает II в своем неизменном движении снизу вверх, действия бизнесменов должны возвращать экономику назад к уровню равновесия1.

Производные инвестиции показывают, что каждый прирост национального дохода является благоприятным и для отраслей, создающих капитальные блага, а каждое сокращение национального дохода неблагоприятно и для них.

Это проливает новый свет на многолетней давности вопрос о соотношении бережливости и потребления. Мы видим, что рост желания потреблять — являющийся лишь иным способом выражения уменьшающегося желания сберегать — ведет к повышению продаж и приросту инвестиций. С другой стороны, в периоды бумов рост бережливости служит средством уменьшения инфляционного давления. Однако в период депрессии он ведет к уменьшению величины осуществляемого обществом чистого капиталообразования и тем углубляет депрессию. Таким образом, высокое потребление и высокие инвестиции скорее идут рука об руку, чем противоречат друг другу.

Этот удивительный результат иногда называют «парадоксом бережливости». Он представляет собой парадокс, поскольку еще в детстве нас учили, что бережливость всегда есть доброе дело. В своей книге «Альманах бедного Ричарда» Бежнамин Франклин неустанно проповедовал доктрину бережливости. А теперь приходит новое поколение экономистов, которые как будто говорят нам, что старые добродетели в современных условиях могут оказаться пороками во время депрессии.

Оставим на некоторое время в стороне наши бережно хранимые представления и попытаемся проанализировать парадокс в беспристрастной научной манере. Два обстоятельства помогут уяснить суть дела.

Первое состоит в следующем. В экономике мы должны постоянно остерегаться ошибки в логических конструкциях. То, что хорошо для каждого лица в отдельности, не обязательно должно быть хорошо для всех; при определенных условиях индивидуальное благоразумие может быть социальным безумием. Это, в частности, означает, что попытки каждого и всякого увеличивать свое сбережение могут — при рассмотренных выше условиях — иметь своим результатом уменьшение фактического сбережения всех членов общества. Обратите внимание на выделенные курсивом слова «попытки» и «фактического»: между этими моментами может быть огромная разница в нашей несовершенной смешанной экономике, если люди окажутся без работы и с пониженными доходами.

Второй ключ к парадоксу бережливости связан с анализом того, находится ли национальный доход на депрессионном уровне или нет. Если бы мы имели состояние полной занятости, тогда очевидно, что чем большую часть нашего национального продукта мы направляли бы на текущее потребление, тем меньше оставалось бы для капиталообразования. Если бы можно было предположить, что производство всегда будет на максимальном уровне, тогда доктрина бережливости была бы абсолютно правильной, — правильной, подчеркиваем это, как с индивидуальной, так и с социальной точки зрения. В примитивных сельскохозяйственных общинах, таких, как американские колонии времен Франклина, рекомендации Франклина были правильны. То же самое было верно в течение первой и второй мировых войн и сохраняет свое значение для периодов инфляции и бума: в этих случаях, если народ становится более бережливым, то меньшее потребление означает большие инвестиции.

Однако согласно статистическим данным, полная занятость и инфляционные условия спроса имели место лишь в отдельные периоды нашей истории. В течение значительной части времени имели место известная растрата ресурсов, неполная занятость, определенная недостаточность спроса, инвестиций и покупательной способности. В этом случае все меняет свой смысл. Что некогда было социальной добродетелью, может стать социальным пороком. Что было верно для отдельной личности — положение, согласно которому рост бережливости означает рост сбережения и богатства, — может стать совершенно неверным для общества в целом.

В условиях неполной занятости попытки сберегать могут иметь своим результатом меньшее, а не большее сбережение. Тот человек, который сберегает, сокращает свое потребление. Он имеет теперь меньшую покупательную способность, чем раньше. Тем самым уменьшается доход кого-то другого. Ибо расход одного есть доход другого. Если кому-то удалось сберечь больше, то это потому, что некто был вынужден расстаться со своими сбережениями. Если одному лицу удалось накопить больше наличных денег, то кто-то остался без них.

Таким образом, если имеет место длительная неполная занятость, потребление и инвестиции являются взаимодополняющими, а не конкурирующими. То, что помогает одному, помогает и другому. Попытки сократить потребление (увеличив сбережение) будут иметь единственным результатом уменьшение дохода до тех пор, пока каждый не почувствует себя настолько бодрым, чтобы не пытаться сберегать больше, чем может быть инвестировано. Более того, при низком уровне дохода потребуется меньше, а не больше капитальных благ. Поэтому инвестиции фактически будут меньше. (Как мы будем видеть вновь и вновь, при условии разумной политики, проводимой государством и частными фирмами, восстановится способность системы правильно функционировать, поэтому парадокс бережливости уже не будет применим.)

В-четвертых, попытки сберегать больше могут иметь своим результатом сокращение фактического сбережения и инвестиций

Закрепим наше основаниое на здравом смысле представление об этом парадоксе путем объединения  51 и 52 в  53. Рост бережливости, или желания сберегать, сдвинет кривую SS вверх до положения S'S'. Обратите внимание, что новая точка пересечения Е' находится теперь на более низком уровне дохода. В силу производимых дезинвестиций падение дохода будет означать также понижение инвестиций. Таким образом, и доход и инвестиции фактически уменьшились. Попытки сберегать больше во время депрессии имеют своим результатом фактическое сокращение сбережения.

Если все это верно, то это важный урок. Оказывается, не следует убеждать людей в период депрессии затягивать потуже свои ремни, сберегать больше с целью восстановить процветание. Результат будет обратный — ухудшение порочной дефляционной спирали. В подобные времена многие привычные аргументы превращаются в свою противоположность. Экономический лоббист1 от отраслей, производящих капитальные блага, если он преследует свой собственный интерес, будет выступать за меньшую бережливость в период депрессии, с тем чтобы подтолкнуть вверх кривую потребления и предотвратить те попытки к сбережению, которые реально ведут лишь к уменьшению дохода. Ибо только в этом случае инвестиции и сбыт в отраслях, создающих капитальные блага, будут возрастать.

Ниже мы увидим, что современный неоклассический синтез смог лишить парадокс бережливости его кошмарных последствий